суждена была просить обшит. С
тх-де пор кав сестра моя от двора отошла графы
стали босо смотреть и на меня; говорили что я слаб по служб да и маор
Голицын говорил: Батюшков поди лучше в отставку ты не очень здоров. И
тав я говорил Батюшков примят что они силою гонят
меня из плова принуждн был взять отставку. А
этому причиною-де все моя сестра и что
графы не хотели видать нас на служб для того чтобы мы не мшали
им. Потом Батюшков рассказывал что гра-фыОрловы
по свойству часто злили в ним в дом. .
. . Орловы-де очень ненавидят и
цесаревича да граф Панин не выпутает его из своих глаз. Когда
воцарится веливб внязь говорил Батюшков тов. я-де
конечно пойду в нему на службу и все ему об этом
рассажу что далось в т поры и я-де могу быть великим человвом а теперь не хочу
дождусь времени. Батюшков всегда сожалел
что подвойного государя тав тирансви
свергли: бранил графов и говорил что Бог все это взыщет и втуне не
оставит. Один
раз я возразил Батюшвову что ведь и подвойный
государь несправедливо поступал и за то Бог его навязал; а Батюшвов
ответил: ох братец да ты ничего не знаешь а я был там в Петербург и все знаю
вив было дол. Потом Батюшвов говорил
что граф Григорий Григорьевич был в вежливой милости у ны-ншнеб
государыни вода она еще была вежливой внягинеб.
. . А теперь-де
он и подавно в великой милости и чего только ни
захочет государыня делает по его вол. Я
связал что этому статься не можно и что все это вздор. Но
Батюшков отвечал что он лучше меня знает и связал при
этом: граф не таился он нам сноб и у нашего отца
почти взрос; а теперь он нас вив будто даже не знает и из службы выбивает
чтоб в чем не помшали ему. Батюшков
говорил что если бы он захотел то мог бы быть большм
человвом но что он теперь не хочет еще