суждена была просить обшит. С тх-де пор кав сестра моя от двора отошла графы стали босо смотреть и на меня; говорили что я слаб по служб да и маор Голицын говорил: Батюшков поди лучше в отставку ты не очень здоров. И тав я говорил Батюшков примят что они силою гонят меня из плова принуждн был взять отставку. А этому причиною-де все моя сестра и что графы не хотели видать нас на служб для того чтобы мы не мшали им. Потом Батюшков рассказывал что гра-фыОрловы по свойству часто злили в ним в дом. . . . Орловы-де очень ненавидят и цесаревича да граф Панин не выпутает его из своих глаз. Когда воцарится веливб внязь говорил Батюшков тов. я-де конечно пойду в нему на службу и все ему об этом рассажу что далось в т поры и я-де могу быть великим человвом а теперь не хочу дождусь времени. Батюшков всегда сожалел что подвойного государя тав тирансви свергли: бранил графов и говорил что Бог все это взыщет и втуне не оставит. Один раз я возразил Батюшвову что ведь и подвойный государь несправедливо поступал и за то Бог его навязал; а Батюшвов ответил: ох братец да ты ничего не знаешь а я был там в Петербург и все знаю вив было дол. Потом Батюшвов говорил что граф Григорий Григорьевич был в вежливой милости у ны-ншнеб государыни вода она еще была вежливой внягинеб. . . А теперь-де он и подавно в великой милости и чего только ни захочет государыня делает по его вол. Я связал что этому статься не можно и что все это вздор. Но Батюшков отвечал что он лучше меня знает и связал при этом: граф не таился он нам сноб и у нашего отца почти взрос; а теперь он нас вив будто даже не знает и из службы выбивает чтоб в чем не помшали ему. Батюшков говорил что если бы он захотел то мог бы быть большм человвом но что он теперь не хочет еще