деньгами и дрогами вещами потому что до первых был большой охотлив Зоричь а до вторых его брат. Вот почему а так обрадовался когда мн. удалось наконец обменять у одного Жидка вс свои деньги и вещи на векселя. . . Полдня слова он проговорил у самого уха Салморана и с досадой прервал речь замтив крайнюю рассеянность последнего который казалось слушал его только из приличя а сам продолжал тревожно посматривать то на жену то на Зорича то на старшего графа. Через насколько минут все общество шумно разошлось по другим комнатам и предалось обычным развлечениям.

Между тм среди веселостей вседневных в Шклов пронеслись глуха толки о каких-то подозрительных ассигнациях. С некоторого времени торговцы стали особенно внимательно рассматривать получаемые ими сторублевые бумажки и наконец вовсе отказываться принимать их. Однажды младшей граф обменивая у одного Еврея деньги дал ему ассигнацю. Тот пристально посмотрев на нее к свату попросил позволена сбгать с нею домой. Через насколько минут он возвратил ассигнацию назад увряя что не нашел денег дома. В другой раз к Зеновичу приходил еще один Еврей и также просил обменять 500 рублей на ассигнации. Зановичь отсчитал ему требуемую сумму бумажками разных достоинств: 25-ти 50-ти и 100-рублевыми. Принимая деньги Еврей молча отгладывал в сторону сторублевые ассигнации и объявил наконец что не прймет сторублевой потому что не любит их.

В это самое время именно в парл. 1783 года вязь Потемкин по пути в Могилев захал в Швов и чтоб повязать Зоричу что он не имеет в нему нивавой ненависти и забыл старую ссору прогостил в его замка целые сути. Зоричь не зная чем развлечь причудлив

Записки Энгельгардта стр. 27.