чаях вода эти вопросы или по чему побудь вовсе ее
яв-лнлись на сцену
или почему побудь же разрешались с точки зерня самого Густава. Видя
напримр. что с
получением конюшевно-егермейстерских бревен етроене полковой
слободы пошло споре: успокоенный к тому же присылкою в полк казенных вещей
рядового умершего на Вологд; еще боле удовлетворенный наконец готовности
отпускных солдат
дворян ставить за себя к строевю слободы по и по 3 рабочих из собственных
крестьявъчтб давало
возможность всемерно обучат. ро-тыГустав Бирон
настроился благонрятыо для няг-ных ощущений увлекся прелестями фрейлины Якобины
Менгдн ершился
вслдстве этого прекратить свое пдов-ство и в сснтябр 1740 г. торжественно
обручился с Якобивою. В жизни Густава эта пора была конечно самая
прятвая. Все тогда
ему улыбалось. Человек далеко еще не старый но уже генерал-аншеф Гварди
нодггол-коввик и генерал-адъютант Густав
Бирон состоял в чисел любимцев своей Государыни и будучи родным брр. атом
герцога которого единственно трепетала вся Росса не боялся никого и ничего;
мил
к тому же прекрасное состояние уваслдованвое от первой
жены и блого-иробртенвое от Высочайших щедрот; пользовался всеобщим
располоясенем как добряк не ддаший дикому зла; девали чтоб всего
дороже мог укорить себя и каком нибудь бесчестимо поступка;
наконец в качеств жениха любимой женщины видал к Саб привязанность невесты
казавшуюся страстною. Чего не доставало невежественному и ограниченному
Гуетаву Бирону некогда
курляндскому разночинцу и десять лт назад голяку-капитаву
голодавших польских панцырников Он ли не мог расчитывать на долгое и безмятежное
пользование благами жизни и
случая Вышло как увидим не так.
Высзапная болзвь императрицы в начал октябре 1740
г. смутила
всех Биренов прежде и болыие чем кого выбудь. Густав Вирсв смущался во первых
потому что был искренно предан ишсратриц а во вторых
доходили и до него всеобще толки о невыгодах состоявшегося тогда объявлена двух-
мсячного младенца
насад