издан был манифест, в котором от имени императора говорилось: «Как мы по
природному нашему великодушию и в рассуждении добровольного признания как
всегда, так и ныне особливо к милости больше склонны, так указали мы его от
смертной казни всемилостивейшее освободить, а, напротив того, со всею его
фамилиею, таков и братьев его обоих, и зятя Бисмарка, которые в вине
оскорбления величества явно с ним обще прилучились, по описании всего их имения
на нас в вечном заключении содержать, дабы тяжкое оное гонение и наглые обиды,
которые верные наши подданные от него претерпели, без всякого взыскания не
остались, таков всему тому, что нашему государству, и общему покою, и
благополучию опасно и вредительно быть может, таким образом вдруг предупреждено
было».
Этот любопытный манифест начинается воспоминанием о Годунове, который по
искоренении
древней фамилии российских царей избран на царство своими советниками и
единомышленниками
и привел было Россию к совершенному падению, если бы премудрый промысел божий
этому не воспрепятствовал. Всякий легко мог понять, к чему клонилась речь о
Годунове; но после Годунова поведена речь о двоевластии, бывшем при царе
Михаиле, сказано, что народ, боясь прежних коварств, просил его величество
принять в помощники и правители отца своего, патриарха Филарета, которому был
дан и титул великого государя, а от этого самого времени Российская империя
высочайше процвела и распространилась. Если этим намеком хотели указать, что
Россия процветет и распространится в правление матери императора, то намек был
неудачен, потому что при царе Михаиле соправителем был отец. Очень может быть,
что манифест был составлен Остерманом или по его мысли и нарочно был вставлен
намек на необходимость быть правителем отцу императора.
Далее манифест обращается опять к сравнению Бирона с Годуновым и обвиняет
герцога Курляндского в невинном пролитии крови и в мучительном заточении многих
знатных особ духовного и светского чина, обвиняет в коварствах и интригах,
направленных против родителей императора; обвиняет в том, что он, Бирон, «чрез
своих креатур различные способы употреблял в Российской империи, яко
самовластному государю быть, у нас самодержавную власть вовсе отнять и наших
родителей от правления исключить». И здесь говорится о замысле исключить из
правления обоих родителей. Потом Бирон обвиняется в получении не по достоинству
своему неисчислимого богатства, тогда как в Россию прибыл в «мизерном
состоянии».
Бирон был сослан в Пелым, где для него был выстроен дом, как говорят, по
рисунку Миниха – знак, что судьба герцога Курляндского была решена уже давно,
когда еще Миних был первым министром. Сосланы были его братья, свояк Бисмарк;
но вместе с Бироном и Бисмарком арестован был русский человек, вполне преданный
регенту, кабинет-министр Бестужев-Рюмин. Одно из обвинений Бирону было: «Вы
Бестужева всегда фаворитом имели и в Кабинет министров ввели с великим
презрением и поношением прежних министров». И в обвинениях Бестужеву выставлено
искание и получение благосклонности бывшего регента: 1) быв в Копенгагене, с
Бироном корреспонденцию имел и во время первого его в С.-Петербург приезда
искал он в нем, дабы чрез него получить кавалерию Александра Невского и
прибавку жалованья, что и получил. Когда послан паки в Копенгаген, то он,
Бирон, произвел его тайным советником и еще обещал произвести в ка-бинет-
министры
и отцу его в вине прощение исходатайствовать; 2) по повелению Бирона у датского
двора старался, чтоб Бирону титул светлости придан был; 3) после вторичного
приезда Бестужева в Петербург Бирон произвел его в кабинет-министры. Потом
следуют обвинения в известном уже старании Бестужева доставить Бирону
регентство и удержать его за ним. Бестужев вел себя дурно при допросах: сначала
обговаривал Бирона, потом, когда Миних перестал быть в силе, начал признаваться,
что наговаривал ложно на бывшего регента, желая угодить Миниху и получить
посредством него облегчение своей участи; просил помилования для страдания
спасителя,
для здравия и благополучия императора и родителей его. Но комиссия 27 января
1741 года определила: Бестужева четвертовать.
Бестужева четвертовать; но в том же самом старании утвердить за Бироном
регентство сверженный регент обвинял и других. По его показаниям привлечены
были к делу и оказались виновны: фельдмаршал граф Миних, канцлер и кабинет-
министр
князь Черкасский, генерал Ушаков, обер-шталмейстер князь Куракин, адмирал граф
Головин, генерал-прокурор князь Трубецкой, обер-маршал граф Левенвольд, тайный
советник барон фон Менгден, тайный советник фон Бревен, генерал-майор Альбрехт.
24 апреля им было объявлено прощение; объявление это оканчивалось так: «Хотя по
оным явным обличениям, по силе прав государственных надлежало о таком
