во во всякой готовности и осторожности быть. Если сначала шведам не удастся
и они будут побиты, то и война может этим кончиться, ибо всему свету известно,
что шведы войны долго выдержать не могут. Мне необходимо выехать отсюда как
можно скорее, ибо нельзя ждать каких-либо объяснений и примирения». 28 июля
явился к Бестужеву надворный канцлер и объявил, что король с четырьмя
государственными чинами усмотрел себя принужденным объявить войну царю
российскому. Причины войны в манифесте были объявлены следующие: русский двор
во многих случаях мало уважал народные права самые священные; не упоминая об
оскорбительных угрозах, он нарушил 7-й параграф Ништадтского мира, вмешиваясь
непозволительным образом во внутренние дела королевства для возбуждения смуты и
для установления престолонаследия по своей воле вопреки правам чинов. Русский
двор постоянно говорил с Швециею языком высокомерным, неприличным между
государствами равными и независимыми. Судам в России было именно запрещено
удовлетворять справедливым жалобам шведских подданных – распоряжение, которого
постыдились бы и варвары; запрещено вывозить хлеб в Швецию, тогда как это
запрещение не касалось других народов. Есть столкновения, которые можно
отстранить путем переговоров, но за оскорбление можно удовлетворить только с
оружием в руках: таково оскорбление, нанесенное убийством Синклера.
Русский манифест от имени императора Иоанна был выдан 13 августа; в нем,
между прочим, говорилось: «Между неверными и дикими, бога не исповедующими
погаными, не только между христианскими державами еще не слыхано было, чтоб, не
объяви наперед о причинах недовольства своего или не учиняя по последней мере
хотя мало основанных жалоб и не требуя о пристойном поправлении оных, войну
начать, как то действительно ныне от Швеции чинится». В изданном того же числа
указе говорилось, что император, несмотря на вышеупомянутый со шведской стороны
неправедный, богу противный поступок, по великодушию своему повелел: шведским
подданным со всем принадлежащим им имением, пока они отсюда и из других мест
Российской империи в свое отечество выехать не могут, всемилостивейшую
протекцию и защищение показать; никто из русских подданных не должен делать им
никаких обид, досадительства и вреда.
Главным начальником шведского войска в Финляндии был назначен граф
Левенгаупт,
сеймовый маршал, самый популярный в это время человек в Швеции. По своим
обязанностям на сейме он мог приехать к войску только через четыре недели после
объявления войны. России но депешам Бестужева заблаговременно были приняты
меры; так как нельзя было употребить первую военную знаменитость империи,
Миниха, то вызвали знаменитейших после него генералов, Леси и Кета; и первому
как фельдмаршалу поручено было главное начальство над финляндским корпусом;
другой корпус, менее значительный, был расположен у Красной Горки под
начальством принца Гессен-Гомбургского с целью защищать Петербург; положено
было также собрать небольшие корпуса в Лифляндии и Эстляндии под начальством
генерала Левендаля.
16 августа выехал Леси из Петербурга и 18 прибыл в Выборг, куда вызвал к
себе для совещаний генерала Кета. Осматривали укрепления Выборга и артиллерию;
и, назначивши генерал-майора Шиповат обер-комендантом, Леси 20 числа отправился
к войску, стоявшему в Каннаное. От перебежчика фельдмаршал знал, что шведские
силы невелики, состоят из двух корпусов, из которых в каждом не более 4000
человек: один, под начальством генерала Врангеля, находился в трех милях от
Вильманштранда,
а другой, под начальством генерала Будденброка, – в шести милях от этого
города, которого гарнизон не превышал 600 человек. Леси созвал военный совет,
на котором положено с частью корпуса идти немедленно к Вильманштранду, взявши с
собою только на пять дней провианта. Приблизившись к Вильманштранду, русские 22
числа остановились в деревне Армилле, а вечером подошел к городу шведский
отряд, бывший под начальством Врангеля; число шведов, включая вильманштрандский
гарнизон, простиралось, по русским известиям, до 5256 человек, по шведским – до
3500; у русских 9900 человек. На другой день Леси двинулся против неприятеля,
который занимал очень выгодное положение, под пушками крепости; несмотря на то,
русские шли на него прямо «с толь многою бодростью и храбростью, как добрым
порядком чрез пригорок и долины». Вначале русское войско было встречено шведами
с такою свирепостью, что принуждено было податься назад, но Леси остановил
напор шведов, велевши коннице наступить на их фланг, после чего шведы были
сбиты с возвышений и лишились своих пушек; это так ободрило русских, что они
наступили на неприятеля с удвоенным мужеством и покончили трехчасовой бой
поражением шведов. Преследуя неприятеля, бежавшего в крепость, русские
прорвались до самого контрэскарпа, и Леси послал барабанщика требовать сдачи
города; но барабанщик был за-