что Петр Великий из-за копейки вдавливался. Сенат, восстановленный дочерью в
том значении, как был при отце, должен был помнить, что при отце одною из
главных обязанностей его было: «Деньги как можно сбирать». При вступлении на
престол
Елизаветы из подушного сбора сложено было по 10 копеек с души на 1742 и 1743
годы, что составляло более миллиона рублей, «в таком рассуждении, дабы верные
наши подданные платежом на прошлые годы доимочных подушных денег исподволь
исправлялись». Но Елизавета получила в наследство войну, и в августе 1742 года
главный комиссариат донес Сенату, что, несмотря ни на какие подтверждения как
прошлогодних
доимочных денег, так и за первую половину текущего года в недоборе большая
сумма, так что одним полкам остзейской экспедиции не дослано более 200000.
Сенат определил за такую нескорую высылку положить штраф на губернаторов и
вице-губернаторов по 100 рублей, на провинциальных воевод – по 50, на городовых
– по 25 рублей, на губернских и провинциальных секретарей – по 25 рублей, на
городовых и с прописью подьячих – по 12. Оказалось, что виновата не одна
администрация,
но «вначале сами помещики, а на них смотря или и норовя им, губернаторы, и
воеводы,
и определенные к таким сборам управители, которые послаблением своим к тому
неплатежу повод подали». Вследствие этого повалено: заплатить в четыре месяца
без всякого отрицания, а кто не заплатит, у того вычитать из жалованья или
править с штрафом по 10 копеек с рубля, деревни отписывать бесповоротно; кто
при сборе в малом чем уличен будет, тот бы не надеялся ни на какие свои
заслуги, «ибо яко вредитель государственных прав и народный разоритель по суду
караем будет смертью». Но к концу года увидали, что денег недостанет на войну,
и потому прибегли к средству Петра Великого, которое он употреблял в крайних
случаях: 11 декабря, присутствуя в Сенате, императрица подписала указ о вычете
на один год из жалованья духовных, военных, статских и придворных чинов: у
архиереев и генералов – по 20 копеек с рубля, у штаб-офицеров и архимандритов –
по 15, у обер-офицеров и игуменов – по 10, у обер-офицеров гарнизонных,
статских, придворных и мастеровых, не имеющих рангов, и духовных нижних чинов –
по 5. В том же заседании Елизавета подписала указ, чтоб никто не носил золота,
серебра, шелковое платье носили по классам, а кружева – не свыше трех пальцев.
Еще в начале года Елизавета, находясь в Сенате, устно приказала: фейерверку
быть только в день коронации, а в новый год, в день рождения, тезоименитства и
восшествия на престол императрицы, также в день рождения и тезоименитства
герцога Голштинского быть одной иллюминации.
Сенат признал, что для прекращения финансовых беспорядков и отягощений
необходимо произвести новую ревизию, и представил императрице, не соизволит ли
она «для удовольствия всех помещиков и пресечения доныне происходимых
непорядков и в платеже отбывательства и запущения впредь доимо учинить вновь
ревизию и на будущее время производить ее через 15 лет, чем все непорядки, а
особливо держание беглых и своевольные переводы, пресекутся, а бедные и
неимущие помещики, кои сами, и жены, и дети в домиках под караулом содержатся и
помирают, от такого бедствия освободятся». Императрица согласилась. Сенат
представлял известие о большой убыли народонаселения: так, по ведомостям из
губерний, с 1719 по 1727 год было показано выбылых 988456 душ, в том числе
умерших – 733158, беглых – 198876, взятых в рекруты – 53928, да с 1727 по 1736
год взято было в рекруты 147418 человек.
В указе 12 декабря 1741 года было повалено: правление внутренних всякого
звания государственных дел иметь на основании, учиненном указами Петра
Великого, кроме тех, которые с состоянием настоящего времени не сходны и пользе
государственной противны. При Петре для надзора и направления горной и фабричной
промышленности были учреждены Берг– и Мануфактур-коллегии; при Анне, как мы
видели, эти коллегии были упразднены и соединены с Коммерц-коллегиею, хотя для
управления горными заводами учрежден был генерал-берг-директориум в пользу
барона фон Шомберга, и для надзора за частными фабриками учреждены были особые
директоры,
получавшие жалованье и ездившие их осматривать. Теперь Сенат нашел, что эти
перемены
не были к лучшему: Шомберг задолжал казне и объявляет, что заплатить не в
состоянии. Относительно фабрик нельзя надеяться, чтоб Коммерц-коллегия, имея
много своих дел, могла смотреть за ними так же прилежно, как особое учреждение,
и потому Сенат представлял, не соизволит ли императрица восстановить Берг– и
Мануфактур-коллегию. Соизволение последовало 7 апреля 1742 года, а 25 июня
Елизавета,
находясь в Сенате, одобрила его решение: генерал-берг-директора фон Шомберга,
призвав в Сенат, объявить, чтоб он имеющиеся на нем казенные деньги 134944
рубля 13 копеек заплатил немедленно, а в платеже 99635 рублей 73 копеек на срок
дал надежных порук; если же объявится, что платить нечем и порук нет, то
описать имение, а самого
