купца Петрова, жену его и племянницу били смертно, кололи шпагами и пожитки
пограбили. Сенат признал, что при следствии полицеймейстерская канцелярия
поступила слабо и неосмотрительно; она должна была, как скоро узнала о разбое,
послать для следствия члена своего, а в полки гвардии и в Военную коллегию
сообщить с требованием, чтоб у всех драгун и солдат осмотреть, не явится ли
чего из покраденных пожитков и все ли в ту ночь были на квартирах неотлучно. 27
июля императрица, присутствуя в Сенате, объявила, что главная полиция слабое
смотрение имеет; в Москве не только непотребства, но и многие воровства
происходят, в домах обывательских, приходя, крадут; также умножилось нищих,
которые работать могут и, под образом разных болезней притворяясь, милостыни
просят; во многих местах рогаток нет и ходят по ночам без фонарей, а во время
торжества о замирении с Швециею во многих домах не только иллюминаций, но и
свеч в окнах не было. Но полицию оправдывали происшествия, подобные тому, какое
случилось 8 сентября: в пятом часу пополудни за Яузою у Земляного вала начался
кулачный бой, полицейская команда два раза его разгоняла, но гвардейские
солдаты велели биться ученикам разных фабрик и прочим чинам, и когда прибыл
патруличный
разъезд и начал останавливать бой, то народ, схватив из огорода колья и
каменья, бросился на вахмистра патруличной команды и прибил его до полусмерти;
зачинщиком драки был измайловский солдат.
Так было в столице, что же в областях?
В Дмитровском уезде, в сельце Семеновском, принадлежавшем майору Докторов,
указаны были разбойники и смертоубийцы из его крестьян; для взятия их был
отправлен офицер с командою; но они возвратились без успеха; привезли 14
человек своих солдат, больных от побоев, нанесенных Семеновскими крестьянами.
Послан был другой офицер добрый с командою; ему было приказано: если крестьяне
станут сопротивляться, то для страха палить пыжами и накрепко стараться, чтоб
разбойники были взяты без кровопролития; если же и после этого будут
сопротивляться,
то поступать как с злодеями. Из Астрахани писали, что на три купеческие рыбные
ватаги приезжали в двух лодках разбойники, больше 50 человек, и, ограбят
ватаги, побрали большие морские лодки, также пушки, порох, говоря, что намерены
ехать в море. В Ветлужский вотчине графа Головкина селе Никольском, Баки то ж,
убили приказчика, разграбили казенную палатку, все это днем и в вотчине, где
считалось 1668 человек крестьян. В половине года Сенату дано было знать, что по
большим дорогам и не в дальнем расстоянии от Москвы, особенно по владимирской
дороге,
разбои умножаются, разбивают не только проезжих, но нападают на деревни.
Генерал-майор Шереметев объявил, что ночью пришли в Сокольскую его волость, в
село Воскресенское, разбойники, двор его разбили, деньги взяли, приказчика били
и жгли; в той же волости выжгли две деревни; атаману шайки прозвание Кнут. Обер-
президент
Главного магистрата князь Хованский объявил, что разбойники приходили
многолюдством в суздальское его село Пустяково: церковь, его двор и крестьянские
дворы выжгли, пять человек крестьян убили до смерти, четверо лежат при смерти.
Вследствие этих заявлений Военная коллегия распорядилась: по Волге, от Твери до
Астрахани, расставлены были в известных расстояниях войска, назначенные для
преследования разбойников; с тою же целью расставлены были войска по Оке, от
Калуги до Нижнего, также в Белгородской, Воронежской и Архангельской губерниях.
Сенат приказал исследовать о прежних сыщиках, для чего они своею слабостью
допустили таких злодеев к умножению их компаний, также почему губернаторы и
воеводы не старались об их искоренении. Через месяц Сенат получил извещение,
что по доносу известного уже ему сыщика Ивана Каина пойманы в Москве три
разбойника
и один атаман; разбойники объявили, что атаман Кнут, который прежде назывался
Посу-лихин,
со всею воровскою станицею, которая разбойничала около Нижнего, находятся на
приплывших
в Коломну купеческих судах. Немедленно отправлены были в этот город 50 драгун.
Войско должно было действовать и против возмутившихся крестьян. В селе
Рогачеве и других селах и деревнях, принадлежавших Никольскому монастырю на
Песноше,
приписному к Тро-ицко-Сергиевой лавре, крестьяне отказались повиноваться
монастырскому начальству, посланного усмирить их капитана покололи, солдат
прибили, и Сенат распорядился послать штаб-офицера из русских. Этому
удалось усмирить крестьян, которые объявили, что причиною неповиновения был
слух, будто крестьяне приписных монастырей объявлены свободными. В другом
месте, в псковской Велейской вотчине графини Анны Бестужевой, крестьяне
самовольно выбрали себе управителя Трофимова, а прежнего управителя, Залеского,
выгнали. Усмирять их отправился изо Пскова с командою подполковник Головин,
который сначала послал небольшую команду, чтобы схватить самозваного
управителя с сообщниками; но крестьяне вышли навстречу в числе 150 чу-
