12 марта 1743 года комиссия объявила, что все доносители показывали ложно из
злости, не исключая Нартова и Делила; а что Нартов представлял проект и
собственноручное расписание Петра Великого об учреждении Академии рукодельной,
то ему надлежало объявить об этом в Сенате или в Кабинете требовать исполнения,
но этого до сих пор им не сделано и намерение Петра Великого не осуществлено от
него, Нартова, за что он подлежит суду. А Делил доносит за то, что Шумахер ему
жалованья не давал, по. следствию же явилось, что он, Делил, в конференцию к
профессорам не ходил и ничего не сообщал, а на Нартова Шумахер в 742 году
Сенатской конторе представлял, что он большую часть своего времени на
артиллерийские работы употребил и употребляет, тогда как президент Корф требовал
его в Академию Наук для того, чтоб начатый триумфальный столб всем славным
баталиям, и акциям, и героическим делам Петра В. окончить, Нартов же, несмотря
на многократные ему от Академии Наук напоминания, этого великого и важного дела
не только не кончил, но в шесть лет и не начал. Он же, Нартов, с профессором
Децилем
по вступлении комиссии в следствие архив ученых бумаг и шкафы географического
департамента запечатали самовольно безо всякой причины и тем остановили ученые
занятия, а профессорам нанесли крайнюю обиду, из чего можно заключить, что Делил
желал на такую славную в свете Академию навлечь бесславие и поношение. Поэтому
комиссия полагает профессора Делила уволить за то, что он в конференцию к
профессорам не ходит и никаких изобретений им не сообщает. О советнике же
Нартове комиссия передает в высочайшее соизволение, но притом представляет, что
он Академиею Наук управлять не может, потому что наук не знает, необходимо
определить президента, а к нему в помощь советника Шумахера, который этого
вполне
достоин, к тому же он служит в Академии с самого ее основания, его трудами
кунсткамера и библиотека приведены в порядок, а так как в проекте Петра
Великого повалено назначить директора и двоих товарищей, то директором быть
Шумахеру, а товарищами Ададурову и Тауберту.
Нартов, узнавши о таком донесении комиссии, подал императрице челобитную: «В
именном указе велено при разборе и рассмотрении канцелярских дел – все ли по
силе указов происходило, равно и в прочих делах – для разъяснения и
доказательства всех непорядков и похищения казны быть мне с профессором Децилем,
также и доносителям безотлучно; ясно, что требуемые от них изъяснения и
доказательства должны быть представлены по наличным делам, а не на память, и
если б комиссия поступила по силе именного указа, то разбором запечатанных
вещей и академических дел при нас, депутатах, и при доносителях выведены были
бы наружу не только показанные в доношения неправые поступки Шумахера и
похищения казны, но и противные интересу вашего величества непорядки. Но
комиссия начала не разбором и свидетельством академических дел вместе с нами, а
судом, как будто бы это было партикулярное челобитчиков дело. Ныне уве-домился
я, что комиссия предложила вашему величеству доклад, не объяви нам, депутатам,
не исследовав подлинно, не допустив доносителей к рассмотрению и свидетельству
составленных выписок и экстрактов и к прикладыванию рук, подлинные дела при
нас, депутатах, и при доносителях не свидетельствованы, а свидетельствовали и
рассматривали их члены комиссии без нас и по требованиям доносителей ничего не
объявляли, представляя, что доносители доказательств не имеют, несмотря на то
что Шумахер ими обличен и по некоторым пунктам сам винился. Комиссия полагает,
будто бы все то делано было не им, Шумахером, а президентами и будто бы он,
Шумахер, при президентах воли не имел, несмотря на то, что многие определения
им одним креплены, и сам он, Шумахер, в книге „Краткое изъяснение о состоянии
Академии Наук“ на немецком и русском языках о себе во весь свет объявил, что с
самого начала Академии Наук правил канцеляриею и прочими академическими делами,
чего без одобрения прав. Сената печатать ему о себе не следовало; да и в той же
книге в начале в фигуре у Фимы на значке изобразил, будто бы Анна
(правительница) совершила то, что Петр I начал; что начало Академии от Петра
Великого
– это всем известно, а что бывшая принцесса Анна будто бы ее совершила, то он
приписал ложно, потому что и до сих пор Академия в несовершенстве: в 19 лет ни
одного русского профессора не произведено, а денег истрачено на нее более
полумиллиона».
Попов, Горлицкий, Камер, Пухорт и Греков подали также просьбу на высочайшее
имя, также жаловались, что комиссия, оставят следствие, начала суд между ними и
Шумахером, что они обличили Шумахера в похищении казенного интереса. Они
просили освободить их от комиссии и допустить к академическим делам, потому что
в этих делах такие скрытные подлоги находятся, которых никто не знающий
академических порядков без них разобрать и показать ясно не может. Поляков
подал жалобу, что один допросный пункт был в комиссии утаен; он завел об этом
спор и
