нужде.
Здесь представляется нам в обширных размерах столкновение между сословными
частями городского народонаселения, в других местах встречалось такое
столкновение в меньших размерах: так, в Серпухове титулярный советник Казаринов
приходил многолюдством на двор купца Серебреникова, разломал забор, порубил
садовые деревья, разломал баню и овладел огородною землею. В Белгороде мы
видели сильное столкновение между купцами по поводу выборов в магистрат, причем
Главный магистрат был обвинен Сенатом в неправильных действиях и штрафован.
Скоро Главному магистрату представился случай привлечь к следствию враждебного
ему президента Белгородского магистрата Андреева. Белгородский купец Степан
Прокопов подал жалобу: вместе с купцом Есиповым требовал он в Белгородском
магистрате установленного законом свидетельства к подряду на поставку провианта
в днепровский магазин. Но президент Андреев с товарищами, злобясь на них за то,
что они были в числе тех, которые не соглашались на избрание Андреева и
товарищей его в магистратские чины, отреклись дать требуемое свидетельство,
разве просители дадут им за него большую взятку; тогда они, Прокопов и Есипов,
принуждены были дать пять векселей: на имя президента Андреева – в 500 рублей,
бургомистра Денисова и троих ратманов – на каждого по 50 рублей. Давши взятку,
Прокопов и Есипов донесли об этом в Главный магистрат и просили об
исследовании. Главный магистрат жаловался также на Андреева, что он членов
Главного магистрата называл государственными ворами. Сенат велел исследовать
дело в комиссии о фальшивых векселях.
Мы видели, как недоставало в России рабочих сил, как они потому были дороги;
казна и частные промышленники перебивали друг у друга рабочих, и по этому
случаю Нижегородский магистрат был изобличен в насильствен. Одного из
работников, нанявшихся для отправления корабельных лесов, президент
Нижегородского магистрата Жуков бил батожьем нещадно, другого вытолкал в шею из
магистрата; когда били работника, то приговаривали: не нанимайтесь на лесные,
нанимайтесь на промышленные суда! Чтоб застращать посадских людей, отклонить их
от найма на лесные суда, Жуков нанявшимся на последние давал паспорта с
прописью, что им в работе быть только на лесных судах и никому другому их в
работу не принимать. Жуков за это присужден был к уплате 180 рублей штрафа,
бурмистр – 120 рублей, ратманы заплатили по 50, земские старосты – по 25.
Воеводам трудно было уладиться с полициею; две силы сталкивались. Симбирскйй
полицмейстер жаловался, что воевода Колударов вступает в полицейские дела,
приказывает полицмейстера и команду его ловить, грозится его, полицмейстера,
бить кошками и людей его ловить и в тюрьму сажать и платье с них велит обирать;
рассыльщики Колударова полицейскую команду бьют без всякой причины, и он,
полицмейстер, ездить для исправления своей должности боится, чтоб по старости
его не изувечили; полицейской должности править некому, ибо осталось команды
три человека, и те стары и дряхлы; а подьячий один, и тот престарел и слеп,
копиистов и пищиков нет, а вольным ходить для письма в полицейскую контору
воевода запретил. Полицмейстер терпел притеснение от воеводы, а воеводе
доставалось иногда от другой силы. В Севске товарищ воеводы Борноволоков
занимался в канцелярии делами, как вдруг присылает к нему генерал-майор
Караулов,
находившийся в городе для рекрутского приема, и велит явиться к себе; Борно-
волоков
отвечает, что занят важными делами и потому благоволил бы генерал требовать по
указному
порядку от провинциальной канцелярии письменно или хотя и словесно, по чему
надлежащее
исполнение последовать непременно имеет. Тогда Караулов прислал за ним двоих
унтер-офицеров с угрозою, что если не пойдет, то пришлет команду вытащить его
под караулом. Борно-волоков пошел и был встречен ругательствами, с него сняли
шпагу и повели рынками и по улицам в торговый день, в пятницу, в батальонную
канцелярию. Сенат велел судить Караулов военным судом.
От описываемого времени дошло до нас известие, в каких домах жили
губернаторы и воеводы; из описания этих домов мы можем получить некоторое
понятие об обширности и удобствах городских жилищ в России в половине XVIII
века. В 1749 году Камер-коллегия подала мнение, что в губернских городах для
губернаторов строить дома о 8 покоях и зал был бы между углов 10 аршин, а
прочие покои – от 8 до 6 аршин, три или две избы людских, поварня, два погреба
– сухой и ледник, баня, сарай для экипажей, конюшня о 12 стойлах, канцелярия о
8 покоях; в провинциальных городах воеводам дома строить о 5 покоях, а в
приписных – о 4. Сенат согласился.
В описываемое время правительство должно было иметь дело с движением рабочих
на од-
