сыскан; 5) Ржевского уезда вотчинник капитан Новокщенов с людьми и
крестьянами приехал к священнику, бил его, жену и детей дубьем и кольям, одного
сына увез и держал пять дней скована; 6) Кашлинского уезда села Флоровского
вотчинник гвардии поручик Фамендин священника за не-венчание людей его без
венечных памятей бил по щекам и дубиною и принудил венчать; 7) Старицкого уезда
помещик прапорщик Поликарпов принуждал священника венчать крестьянина с
десятилетнею девочкою и за неисполнение пришел с людьми в дом его, грозясь
убить; священник спрятался; тогда Поликарпов велел разломать его избу, имение
все пограбил, дочь и сноху его травил собаками. В ведении Синода Сенату по
поводу этих жалоб было выставлено, что в светских командах по консисторским
промемориям
следствий не производят, а принуждают обиженных с обидчиками вступать в суды по
форме и за теми делами волочиться; а обиженные духовные особы представляют, что
они в суды вступать, бумагу гербовую давать и за делами волочиться по скудости
и земледельству не в состоянии, особенно же за отлучкою их от церквей в
отправлении службы божией и мирских треб последует остановка. Сенат решил:
поступить во всех этих делах по силе указов, а требование Синода, чтоб
обиженных не привлекать к суду по форме, исполнить невозможно.
Синод обвинял и Главный магистрат в потачке раскольникам. В 1749 году Синод
сообщил Сенату, что в городе Ржеве-Володимерове раскольники выбрали
бургомистром в магистрат купца Чупятова, который хотя в явный раскол и не был
записан, но жил с отцом своим, записным раскольником, в одном доме и тайно
держался раскола, ибо в церковь никогда не ходил. Главный магистрат утвердил
Чупятова,
который своих родственников и прочих злых раскольников всячески защищает и
живущих у них пришлых учителей прикрывает. Сенат велел послать в Главный
магистрат
указ об отрешении Чупятова. Но в следующем году по тому же поводу Синод
жаловался опять на Главный магистрат, Тверской магистрат, Тверскую и Ржевскую
провинциальные канцелярии: во Ржеве при ревизии записались вновь в раскольники
187 человек и крестили многих православных; детей своих, крещенных
православными священниками, учат своим ересям, в домах своих имеют потаенные
мольбища и держат у себя учителей – раскольнических старцев, стариц и бельцов с
Ветки и из других мест; хотя в 1746 году, в бытность в Ржеве архиепископа
Митрофана,
некоторые по его увещанию и показались склонными к обращению, но предводителем
своим Андреем Свешниковым от того были удержаны; хотя этот Свешников вместе с
купцом Кудрявым и другими и были присоединены к православию, однако опять
возвратились в раскол и, ходя по другим городам и уездам, рассевают лжеучения и
развращают простой народ. К защите своей они отыскали средство в Главном
магистрате, который подтвердил указом Тверскому магистрату не отыскивать их и
не отдавать к следствию в консисторию, вследствие чего подьячие и канцеляристы
Ржевской воеводской канцелярии держатся раскола, несмотря на то что таким по
указам у дел быть не велено. В 1747 году было послано из консистории отыскать
раскольничьих учителей в деревнях Старицкого уезда Чурилове и Васильевской, но
бургомистр, записной раскольник Константинов, имеющий у себя раскольничью
пристань, вместе с крестьянами смертно прибил и ограбил этих посланных и отбил
взятую ими женщину с раскольническими лжетайнами, а Тверская провинциальная
канцелярия ничего за это не сделала.
Другие вести о расколе приходили с севера; в Устюжском уезде из Белослуцкого
стана из разных деревень сбежали тайно ночью крестьяне, записавшиеся по
последней ревизии в раскол и не записавшиеся, всего 53 человека мужчин и
женщин. За ними погнался прапорщик с солдатами, крестьянами и присланными из
консистории священниками; он нашел беглецов в одном скиту, в котором с прежними
беглецами набралось более 70 человек. Беглецы из окна переговаривали с
священниками и на все увещания их отвечали: «Зачем приехали, то и творите, а у
нас намерение положено одно, какое – сами знаем». Прапорщику прислан был указ:
не брать беглецов приступом, чтобы не сожглись; но беглецы и без приступа
зажгли скит и сгорели в нем все.
Предметом синодских занятий была также цензура книг. За неимением новых книг
разбирали старые, и в 1749 году велено было отбирать книгу «Феатрон, или Позор
исторический», переведенную с латинского Гавриилом Бужинским и изданную в 1724
году. В следующем году по именному указу взяты были из таможни объявленные в
ней купцом Бузанкетом фарфоровые вещи в томпаковой оправе наподобие гусиных
яиц, 14 штук, с изображением на них страстей Христа-Спасителя, Богоматери и св.
угодников, которые к употреблению в них никаких мирских вещей неприличны;
императрица приказала отдать их Бузанкету обратно с таким подтверждением, чтоб
он не продавал их ни в Петербурге, ни в других местах Российского государства
под тяжким
