оказано, только взятками разорены: бригадир Ильин взял с них кафу горелки,
полковник Тютчев – 12 рублей денег и две кафы горелки, подполковник Семенов –
два рубля. Сенат велел исследовать дело; обвиняемые заперлись, но обвинители
присягнули в правде своих показаний, и решено, что надобно взять с обвиненных
за взятки вдвое и отдать обвинителям.
В 1749 году киевский губернатор Леонтьев представил в Сенат, что
великороссийские купцы для всенародной пользы просят позволения сидеть в Киеве
в рядах сообща с киевскими мещанами и врознь всякими товарами торговать; подати
у себя в великороссийских городах будут они платить бездоимочно и Киевскому
магистрату всякие повинности отправлять; по мнению Киевской губернской
канцелярии это следовало позволить, ибо киевским мещанам от этого никакого
стеснения
не будет. Но Сенат, справившись, что в грамоте Петра Великого запрещено
приезжим в Киев торговым людям сидеть в лавках вместе с киевскими мещанами и
продавать товары в локти, фунты и золотники, послал Леонтьеву выговор, что он
об отмене существующих указов не должен был представлять. Еще прежде Киевский
магистрат жаловался Сенату, что Главный магистрат привлекает его под свое
ведение, тогда как он в ведомстве Главного магистрата никогда не бывал, и
слался на привилегии. подтвержденные Петром Великим. Главный магистрат
объяснил, что он Киевский магистрат в свое ведение не привлекает, а посылает
для известия указы о пожаловании разных людей чинами и об отставках. Сенат
приказал из Главного магистрата в Киевский магистрат никаких указов не
посылать.
Малороссия много пострадала от засухи и саранчи; поэтому в августе 1748 года
императрица приказала Сенату постановить меры для облегчения Малороссии.
Призваны были в Сенат находившиеся тогда в Петербурге малороссийские депутаты и
спрошены, не признают ли они полезным вследствие недостатка в хлебе запретить
малороссийским обывателям курить вино; депутаты отвечали, что надобно позволить
курить вино только духовенству и шляхетству, генеральной и прочей тамошней
старшине и выборным казакам, потому что они для винокурения хлеб большею частою
покупают, и то против наличного числа Козаков половине; а прочим рядовым казакам
и подсоседкам, также мещанству и посполитому народу винокурение запретить.
Сенат согласился.
Великороссийский офицер не мог позволить себе безнаказанного насилия над
малороссиянином:
кирасирский поручик Ленской за разграбление дома малороссиянина Степанова, за
смертельные
ему побои, за держание жены его в двух колодках, за пытки и мучения племянницы
и служительниц его и посторонних пяти женщин лишен был всех чинов, наказан
плетьми в Малороссии и написан в солдаты.
От насилий великорусских офицеров легко было доставить безопасность
малороссиянам; но и в Малороссии, точно так же как и в Великой России, трудно
было доставить жителям безопасность от разбойников. В записках одного из самых
знатных и богатых людей в Малороссии находим следующее известие: «Приехал в
Свирков
и застал дочь мою старшую, которая объявила, что напали на них в селе Будилове
ночью разбойники, взяли ее и пана Стефана, тиранские били и начали было пектин
(поджаривать) и, побравши все деньги, серебро и проч., ушли за границу».
Сильную заботу доставляло правительству Запорожье как рассадник разбойничества.
В 1742 году определено было посылать запорожцам ежегодно по 4660 рублей, кроме
того, муки по 1000 четвертей да круп на то число по пропорции; пороху и свинцу
по 50 пуд; но запорожцы не довольствовались этим жалованьем и рыбными и
звериными промыслами: они нападали на Козаков и калмыков, посылаемых в
пограничные разъезды, отбирали у них лошадей и оружие. Малороссияне, ездившие
из Бамута в Черкасс, жаловались, что запорожцы их грабят; с заставы Каменного
Брода приезжали донские казаки с жалобами, что на них нападают запорожцы и
ссылают их с заставы, объявляя, что река Маус в их владении. Запорожцы в свою
очередь жаловались, что Донское Войско сильно обижает их, из рек Калмиуса и
Мауса
и прочих рыболовных мест отгоняет их, запорожских и шолоховских Козаков. Донцы
жаловались на большие обиды, грабительства и разорения от запорожцев и просили,
чтоб запорожцам запрещен был въезд в не принадлежащие им места: в Калмиус,
Калачики,
Еланчики и особливо в Маус и Темерник, также в морские косы, довольствовались
бы они по-прежнему местами, прилегающими к их стороне между Днепром и впадающею
в Азовское море рекою Бардою; а если запорожцы на Маусе будут зимовать и весною
вместе с донцами добываться (промышлять), то из Черкеска лошадей в поле
выпустить будет некуда и проезд изо всех мест в Черкасс с разными припасами
всякого звания людям может быть остановлен. Для размежевания отправлен был
подполковник Дильс, которому кошевой объявил, что письменные документы в
шведскую войну все пропали; надобно было прибегнуть к сказкам старожилов, но по
этим
