зане.
На Дону со времен Петра Великого было спокойно. Старый атаман Данила
Ефремов, опираясь на милость правительства, управлял самовластно войском, хотя
его управление и не всем в войске нравилось, что видно из доноса, поданного на
него старшиною Серебряковым. Войско Донское, писал Серебряков, пришло в
наибеднейшее состояние и крайнее разорение от наглого нападения, неутолимого
лакомства и нестерпимого насилия атамана Данилы Ефремова. Посылаемые от него
старшины и прочие его люди вверх по Дону, Донцу, Медведице, Хоперу, Бузулуку и
во всех станицах делают великие притеснения, станичных атаманов и Козаков
немилосердно
бьют понапрасну и берут большие деньги, которые делят с атаманом, отчего почти
все станицы сильно задолжали, бедные казаки принуждены юрты свои, сенокосы и
прочие угодья заложить у старшин с большими процентами и горько все плачут, не
имея ниоткуда защиты. Старшины не только имение, но и законных жен у бедных
Козаков
отнимают. Жалованья государева присылается на все Войско Донское ежегодно по
7000 рублей да хлеба по 7000 четвертей; из этой присылки атаман раздает по
малому количеству хлеба, и то на половину войска, а 56 станицам ни денежного,
ни хлебного жалованья не производит. Рыбные ловли атаман у Козаков отнял и
отдает от себя на откуп за большие деньги; лавки, где съестные припасы
продаются, у всех отнял и продает припасы, какою ценою хочет. От его злобы двое
старшин, Котлюбанцев и Фальчинский, с Дону бежали неведомо куда. Атаман отдает
кабаки откупщикам. Сын его Степан Ефремов, наказной атаман, атамана Терского в
тюрьме уморил, и от этого страха восемь человек Козаков на Кубань ушли; да он
же, Степан, с женою развелся безо всякой вины и женился на другой, а первая его
жена пропала. Почти во всех станицах беглых бурлаков умножилось до несколько
тысяч, и атаман дает им пас-порты. Ежегодно в верховых станицах казаки
заготовляют множество леса и водою сплавляют до Черкеска под предлогом, что тот
лес надобен на городовые строение; но атаман употребляет его на свои постройки.
Атаман войсковых старшин в тюрьму и на цепи сажает, и морит безвинно, и
старшинство отнимает, а других сын его бьет смертельно. Атаман и сын его постов
не содержат и над постящимися явно ругаются.
Данила Ефремов за старостью отказался от атаманства; императрица уволила
его, но на его место назначила сына его Степана. «А также, – сказано в указе, –
Данила Ефремов, сам желая ее ампер. величеству услугу показывать, представил
себя в случаях, сбываемых по донскому пограничному месту, против неприятеля
Войском Донским командовать и во всяких нужных приключениях распоряжения
чинить, и для того ее ампер. величество, видя его в воинских и пограничных
делах искусство, которому должен он и сына своего Степана обучать, пожаловала
его, Данилу Ефремова, за многие его и верные службы чином армейского
генерал-майора, под которого командою, доколе он жив, должен быть сын его
войсковой атаман Степан Ефремов со всем Войском Донским и в нужных делах по его
ордерам и наставлениям поступать, и о всем им обще обстоятельно доносить Военной
коллегии. Данилу Ефремову давать жалованье по чину генерал-майорскому с
рационами и денщиками из воинской суммы, а для отправления секретных дел дать
ему писаря и адъютанта, таки ж сто человек Козаков из донских, кого он сам
выберет».
Войсковой донской атаман подчинялся генерал-майору. Иная честь была гетману
малороссийскому.
Разумовский воспользовался пребыванием двора в Москве и уехал туда, надолго
бросив скучную Малороссию. Генеральная старшина потянулась за ним; он
представил ее императрице, и малороссияне были трактованы у публичного стола:
старшина сидела между генерал-майорами, полковники ниже бригадиров, бунчуковые
между подполковниками. Кроме этой чести, трудно сказать, что выигрывала
Малороссия от восстановления гетманства.
Странная форма гетманского управления была уже анахронизмом; теснейшее
сближение Малой России с Великою готовилось, как увидим, уничтожением
внутренних таможен. Это знаменитое событие было на первом плане в конце 1753 и
в начале 1754 года. В «С. петербургских Ведомостях» было напечатано из Москвы
от 27 декабря: «От просвещенной ее ампер. величества прозорливости не утаилось,
что существительным ее прибыток состоит в прибытке всех ее подданных. По сему
премудрому рассмотрению всемилостивейшее соизволила ее ампер. величество пользе
подвластного, к счастью своему, ей народа такие великие короны своей доходы
посвятить, которые во все времена да и во всех, не исключая ни одного,
государствах как справедливыми, так и весьма важными почитаются. Одним словом
сказать, ее ампер. величество изволила всякие внутренних пошлин сборы отставить
и все внутренние таможни уничтожить, так что внутренне вся толь обширная сия
империя вольным портом сделана. Возбужденная чрез то в народе радость