под названием «Санкт-Петербургские академические примечания». Возражений не
было; но через месяц Ломоносов заявил, что «сей титул и предисловие при дворе
ее ампер. величества очень раскритикованы и надлежит оба переменить. А особливо
о титуле сказал он, что хотя назвать книгу Санкт-Петербургскими штанами, то сие
таково ж прилично будет, как имя „Примечания“, потому что и стихи вноситься
будут, а стихи не примечания». Мюллер жаловался, что во время этого спора ему
досталось от Ломоносова много «бесчестных порицаний», и предлагал поручить
издание журнала самому Ломоносову. Издание осталось за Мюллером, но он должен
был назвать журнал «Ежемесячными сочинениями».
В предисловии к журналу издатель говорил: «Предлагаемы будут здесь всякие
сочинения, какие только обществу полезны быть могут, а именно не одни только
рассуждения о собственно так называемых науках, но и такие, которые в экономии,
в купечестве, в рудокопных делах, в мануфактурах, в механических рукоделиях, в
архитектуре, в музыке, в живописном и резном художествах и в прочих, какое ни
есть новое изобретение показывают или к поправлению чего-нибудь повод подать
могут. И как мы равномерно желаем, чтоб и стихотворцы сочинения свои нам
сообщали,
между которыми быть могут и забавные, то мы надеемся, что сочинители оных ни до
кого персонально касаться не будут. Коль великое множество имеем мы еще других
материй! Когда читателям нашим предвосприимем сообщать экстракты из
достовернейших
российских летописей, списки с старинных грамот и с архивных дел, описания
церемониям и торжествам, при дворе ее императорского величества происходящим,
высочайшие узаконения и указы, до всенародного благополучия касающиеся,
которые, потому что вечно в силе своей остаться имеют, паче других достойны
сохранения, иногда при том еще объявлять будем о иностранных и здешней печати
новых
и полезных книгах, также и о знатнейших политических каждого месяца
приключениях. При том великом изобилии не мним мы, чтоб когда мог быть
недостаток в материях, а еще меньше того опасаемся, чтоб для их различности
оные кому наскучили». По инструкции президента Академии Мюллеру в «Ежемесячных
сочинениях» велено «убегать от всех богословских и метафизических материй,
стараться вносить в оные („Ежам. сочни.“) только такие вещи, которые бы сверх
приятности и действительную пользу в себе заключали».
На первый же год издатель дал в журнал значительные вклады; он поместил
любопытную статью «О первом летописателе российском преподобном Несторе, о его
летописи и о продолжателях оная». Эта статья уже не похожа на ту, которую мы
видели в первом томе немецкого «Сборника»: Мюллер выучился понимать древние
сочинения, сам стал разбирать рукописи, познакомился с трудами Татищева и,
руководствуемый последними, написал свое исследование, которым в свою очередь
руководствовались
позднейшие исследователи. Мюллер спешит сам указать на грубые ошибки, которые
он сделал в первой статье о летописи по собственному незнанию русского языка и
по невежеству своего переводчика; он отрицается от летописи игумена Феодосия и
вслед за Татищевым объявляет в самом начале статьи: «Всем известно, что начало
летописаний российских приписать должно Киево-Печерского монастыря монаху
преподобному Нестору». О начальной летописи Мюллер делает отзыв, который
перешел из XVIII и в XIX век: «Не беззнатное обстоятельство для показания
важности Нестеровой летописи есть то, что прочие славянские народы подобной ей
не имеют, ниже чтоб которая из их летописей либо древностью, либо обстоятельным
и внятным объявлением происшедших дел сей нашей предпочитаема быть могла.
Последующие
российские писатели повторяли в продолжениях своих описанное Нестором время по
большей части собственными его словами. По крайней мере они в его описании не
отважились учинить никакой знатной перемены. Так сильно удостоверены были они о
верности объявленных Нестором приключений; да как бы им таковым и не быть,
когда и ныне никаких знатных недостатков в его летописи не видно и когда точное
согласие первого нашего российского летописателя с греческими тогдашних времен
историками примечаем. Того ради для российской истории весьма полезное бы дело
было и как от природных российских, так и от иностранных давно желаемое, ежели
бы повалено было к побуждению тех, кои российскую историю основательно знать
желают или еще разысканиями своими больше изъяснить намерены, Нестерову
летопись купно с продолжениями оной напечатавши, в народ издать… Но сколь нужна
сама по себе есть Нестерова летопись с продолжениями ее, чтоб в печать издана
была, столько же не можно почесть за излишнее, если повалено будет и труды
покойного господина тайного советника Татищева таким же образом напечатать».
Кроме этого важного в истории нашей исторической литературы исследования Мюллер
поместил в том же году статью «О торгах сибирских».