венного сочлена, внезапно выросшего, – Россию, так после войны за
Австрийское наследство они увидали среди себя другое новое могущество –
Пруссию, пред которою должны были посторониться. Франция жестоко обманулась в
своих надеждах: вместо окончательного размельчения и ослабления Германии здесь
явилось государство, которое оказалось могущественнее Австрии, которое одно
вышло с выгодою из войны и употребило Францию орудием для своих целей, для
своего
усиления, тогда как Франция надеялась употребить его своим орудием. Франция
увидала, что главное препятствие своим намерениям относительно Германии будет
она находить теперь в Пруссии, а не в Австрии, которая сходила на второй план,
переставала быть опасною, почему соперничество с нею прекращалось и вековая
вражда,
естественно, начала уступать место сближению при виде общего сильного врага. С
своей стороны Австрия, обобранная Фридрихом II, потерявши Силезию, увидала, что
главный враг ее теперь не Франция, а Пруссия, что с Францией ей было бы легко
сладить, если б не прусский король; поэтому и в Вене, естественно, рождалась
мысль прекратить вековую вражду с Франциею, более неопасною, и вступить с нею в
союз против нового могущества, одинаково страшного обеим державам, естественно,
рождалась мысль, что только цепью союзов, и прежде всего союзом с Франциею,
можно ослабить Фридриха II, заставить его возвратить Силезию, как такою же
цепью союзов было сокрушено в начале века могущество Людовика XIV.
Обстоятельства слагались так, что необходимо должна была последовать перемена в
европейской политике, должно было последовать сближение и союз между Австриею и
Франциею. Не Куниц устроил этот союз с помощью какой-нибудь Помпадур;
знаменитый министр Ма-рии-Терезии только понял, что при известных условиях
сближение между Австриею и Франциею возможно и необходимо.
Весною 1749 года Мария-Терезия приказала своим министрам представить
письменные мнения о политической системе, которой Австрия должна теперь
следовать. Куниц, перечисляя в своем мнении естественных друзей и врагов
Австрии, первое место между первыми дает Англии, которая для собственных выгод
должна быть в союзе с Австриею. Но при этом не должно забывать, говорит он, что
в случае войны с Пруссиею Австрия не может рассчитывать на помощь Англии.
Король Георг, принц валлийский, и ганноверское министерство, конечно, ненавидят
Пруссию, но это еще более усиливает расположение к Пруссии английского народа,
у которого континентальные владения его собственного короля как бельмо на
глазу. Голландия также по своим интересам должна быть на стороне Австрии; еще
более Россия; но так как политика этого государства истекает не из
действительных его интересов, но зависит от индивидуального расположения
отдельных лиц, то невозможно строить на ней продолжительную систему. Четвертою
естественною союзницею Австрии Куниц считает Саксонию, но она, к несчастью, не
в состоянии принять с самого начала непосредственное участие в борьбе с
Пруссиею. Враги Австрии – это Порта, Франция и Пруссия. Относительно первой
ничего нельзя вперед определить, потому что ее поведение основывается не на
государственных правилах, а зависит от случайностей, как-то: возмущений,
серальских
интриг, отставки миролюбивого визиря и замены его воинственным. Относительно
Порты нечего больше делать, как соблюдать постоянную осторожность и с своей
стороны
не подавать ни малейшего повода к разрыву. Что касается Франции, то Куниц
охотно признает все грехи, содеянные ею против австрийского дома в продолжение
веков, а последний грех горше всех прежних: без малейшей причины взялась она за
оружие и составила план лишить короны дочь Карла VI – это такой вероломный
поступок, какому нельзя найти примера в истории. И эта главная цель французской
политики – сокрушение австрийского дома – достигнута в том отношении, что
Франции удалось противопоставить Австрии нового могущественного врага, который
для Франции полезен, ибо может оттягивать от нее силы Англии и Голландии и
делает невозможным соединение всей Германской империи против Франции. Несмотря
на то, связь Франции с Пруссиею не так тесна, как с первого взгляда кажется.
Франция должна быть достаточно убеждена, что на дружбу короля Фридриха
полагаться нельзя и что его постоянно возрастающая сила может обратиться в
великий вред и самим его союзникам. Король прусский должен быть поставлен на
первом месте в числе естественных врагов Австрии, должен считаться самым злым и
опасным соседом. Нечего распространяться о вреде, причиненном потерею Силезии.
С Силезиею отрезан не какой-нибудь второстепенный член, но главная, существенная
часть государственного тела. Теперь прусскому королю, имеющему многочисленное и
отличное войско, постоянно открыта дорога проникнуть в сердце австрийских
наследных земель и нанести монархии последний, смертельный удар. Сам прусский
король не может ни минуты сомневаться, что императорский
