пользы. Известно, что за деньги можно приобрести приятелей, но нельзя же
ограничиться только тою пользою, что они наши деньги будут принимать. С Веймаром
было отправлено в Польшу 6000 червонных по точному требованию князя
Чарторыйского, канцлера литовского; но пользы эти деньги не принесли никакой, и
этот богатый магнат принимал их не с должным уважением, а как будто бы их ему
навязывали. Если подлинно Франция раздает деньги в Польше, то она может
получить от этого пользу, находясь в таком отдалении от нее, не будучи в
состоянии ни прямо помогать Польше, ни притеснять ее. Без раздачи денег она
могла бы быть совершенно неизвестна в Польше. Но с нами совсем другое дело: нам
нужно примечать французские движения, но во всем подражать им излишне».
В конце года Волконский и Гросс донесли, чтоБрольи и Дран стали вести себя
получше, продолжается только холодность, нежелание вступать в разговор.
Перемена в поведении французских министров произошла оттого, что нельзя было
долго смеяться над отступлением Апраксина; после того как отряд австрийцев под
начальством генерала Гаддика захватил Берлин и поспешно оставил его, взявши
только с жителей 185000 талеров контрибуции, французское войско в октябре
потерпело от Фридриха II поражение при Росбахе, австрийское в ноябре – при
Леутине;
шведское войско, вторгшееся в прусскую Померанию, было отброшено тем самым
Левальдом,
которому так не посчастливилось при Грос-Егерсдорфе. Фридрих II торжествовал
над страшною коалициею. Надобно было готовиться к тяжелой и долгой войне,
надобно
было готовить войско и деньги.
В марте Сенат приказал из Военной коллегии подать ведомость, сколько теперь
следует в отставку солдат для определения к статским делам, потому что из
разных мест требуют их для содержания караулов и других служб, так как теперь в
тех местах нет армейских солдат и рассыль-щики взяты в военную службу. Война
грозила стать и морскою, ждали английской эскадры в Балтийское море, а потому
флот требовал одинокого внимания с сухопутным войском; постановили: недорослей,
являющихся к определению в кадетские корпуса, сухопутный и морской, разделять
пополам, чтоб эти корпуса могли наполняться уравнительно. В конце года Военная
коллегия подала ведомость о рекрутах; из этой ведомости оказалось, что
последнего набору рекрут в сборе 43088, офицерам отдано 41374 человека, от них
отправлено 37675, а к полкам действительно приведено 23371 человек. Сенат велел
спросить коллегию: куда же делось 19517 человек? Несколько прежде Сенат слушал
экстракт из протокола конференции о предложении графа Петра Шувалова
производить ежегодный рекрутский набор не со всего государства, а с одной
только части, разделив для этого всю Россию на пять частей. Тот же Шувалов
указал на вредную в военное время медленность почты: рапорт от командира
первого мушкетерского полка, отправленный 26 сентября, получен 14 ноября; по
дороге от Смоленска до Петербурга находился месяц и двенадцать дней.
Мы уже упоминали о столкновении Шувалова с генерал-кригскомиссаром князем
Яковом Шаховским. Шаховской в своих записках дает нам знать, куда девались
19517 человек рекрут, о которых Сенат спрашивал Военную коллегию. В описываемое
время Шаховской находился в Москве при Главном комиссариате. «В одно время в
исходе зимы, – говорит Шаховской, – на половине моего пути к госпиталю
встретились мне несколько дровней, наполненные лежащими солдатами и рекрутами.
Я остановился и спрашивал: куда их везут? Бывший при них унтер-офицер сказал
мне, что для излечения от тяжких болезней отправлены оные были в генеральный
госпиталь,
но что их в оный за опасностью не приняли, и обратно велено ему отвезти их в
команду; я, уведя жалкое тех несчастных состояние, в числе коих несколько уже
полумертвыми казались, приказал обратно везти за собою в госпиталь, обнадежу,
что их там помещу. Но как приехал вместе с теми страдальцами в дом
госпитальный, то у большого крыльца увидел еще несколько на дровнях же лежащих
больных. И как я только из моей кареты выходить стал, то доктор и комиссар оба
вдруг спешно говорили мне, чтоб я далее крыльца не ходил, ибо чрез три дни, как
я в последнее у них был, чрезвычайное множество из разных команд солдат и
рекрут навезли больных, а по большей части в жестоких лихорадках и прилипчивых
горячках, и что уже более 900 человек у них в ведомстве больных, и теми не
токмо все покои в нижнем и верхнем этаже, но и сени наполнены, и от тесноты
сделалась великая духота, а для холодного времени отворять всегда окна немодно;
итак, не токмо они один от другого заражаются, но и здоровые, призрение и
услужение им делающие, оттого впадают в болезни, а от команд почти непрерывно
еще присылкой таких умножают, коих обратно в их команды отсылать принуждены, а
для того и сих лежащих на дровнях обратно же в команды отправить намерены, чтоб
они на счет госпитальный число мертвых не умно-