чанные от победы выгоды уйдут из рук, и хотя бы мы на будущую кампанию могли
собрать вдвое большую армию и быть вдвое больше победителями, то все эти победы
послужат только к истреблению рода человеческого и к продолжению войны, потому
что наша армия при всех своих победах по отдалению от своих границ и магазинов
одна сама собою не может утвердиться в неприятельской земле, и графу Дауну по
всей справедливости должно по крайней мере приготовить ей спокойные и
безопасные квартиры, и как ни печально было бы графу Салтыкову не
воспользоваться
такими выгодами и не распространять своих побед далее или остановить операции в
такое время, когда оставалось почти только покончить войну и по крайней мере
положить тому прочное основание, однако он найдется принужденным отступить к
таким местам, где армия могла бы найти необходимое по таких трудах
отдохновение.
3 сентября Салтыков отправил к Дауну генерал-поручика графа Румянцева
объявить ему, что русская армия терпит крайний недостаток в фураже и потому
пойдет от Фиброза через Губан на Зоммерфельд, Христианштадт и Фрейштадт,
держась поблизости реки Одера и Глогау, в надежде, что в тех краях, где еще
значительного войска не бывало, можно найти достаточное количество фуража; но
так как в исполнение воли императрицы надобно зимние квартиры занять в Силезии,
а не овладев ни одною крепости, армии в неприятельской земле расположить
нельзя, то требовать от австрийского фельдмаршала вспомогательного корпуса от
10 до 12000 человек, осадной артиллерии и обнадеживания, что в провианте и
фураже недостатка не будет. Румянцев возвратился с обещанием, что все эти
требования будут исполнены, и застал Салтыкова уже у Губана. Вспомогательный
корпус действительно был прислан; но когда русская армия подошла к Христи-
анштадту,
то вместо обещанных 20000 центнеров муки в магазине этого города найдено было
только 600 центнеров. В тоже время получено было известие, что Фридрих II идет
на соединение с принцем Генрихом, а граф Даун, вместо того чтоб не допускать
этого
соединения или, допустивши, преследовать прусскую армию, чтоб поставить ее
между двумя огнями, принял намерение идти к реке Эльбе в Саксонию. Видя, что
чрез это удаление австрийской армии нет никакой возможности получить спокойные
зимние квартиры в Силезии, Салтыков решился перейти Одер.
Но оказалось, что Фридрих II с принцем Генрихом не соединился и Даун в
Саксонию не пошел, а стал преследовать принца Генриха; несмотря на то, Салтыков
доносил, что так как время позднее, да и трудно брать крепость Глогау, и так
как в неприятельской армии считается еще до 30000 человек, то он, Салтыков,
переправляется через Одер, и если Лаудон перейдет с ним туда же, то останется в
Силезии до 4 октября, а если Лаудон от русской армии отойдет, то последняя и
скорее станет отступать к реке Висле. Тогда 28 сентября в конференции составлен
был такой рескрипт к Салтыкову: «Так как армия ваша и кроме вспомогательного
австрийского корпуса сильно превосходит королевскую, то не скроем от вас, что
мы не ожидали такого решения, какое вы приняли. Правда, вы имеете важное
основание – недостаток хлеба, но мы не можем не заметить, что и это основание
становится очень слабым, ибо тотчас после Франкфуртского сражения этот же
предлог предъявлялся, чтоб держать нашу армию в бездействии, и, однако ж, она
пробыла в тех местах больше месяца. Правда, что Лаудон взял на себя доставлять
пропитание нашей армии и не доставил; но по крайней мере следовало вам
несколько рассмотреть, было ли к тому время и способы, а не требовать, чтоб
завтра же непременно было исполнено то, о чем согласились сегодня, ибо этим
легко может возбудиться подозрение, что ищут одних только предлогов, а мы вам
не раз объявляли, что искренностью хотим превосходить и убеждать наших
союзников, хотя б они пред нами несколько и виноваты были. Подозрение может
усилиться, ибо когда Лаудон 600000 имперских гульденов получил и с ними для
закупки провианта в Польшу послать хотел, требуя только от вас позволения
командировать туда несколько полков, то вы очень лаконически ему в этом отказали
и точно так же лаконически отписали к графу Дауну, так что последний, конечно,
найдется в большом затруднении, оставлять ли ему при вас генерала Лаудона с
корпусом или к себе взять, ибо вы относительно этого ему ничего не написали. Не
скроем от вас и того, что мы, к сожалению нашему, примечаем некоторую
внутреннюю холодность между вами и графом Дауном, которую, конечно, в самом
начале надобно было бы истреблять, а не усиливать. Было от нас вам предписано
не подвергать напрасно нашу армию видимой опасности, но это предписание нельзя
относить ко всем случаям. Вам даны и другие предписания также общего характера,
но более приложимте к настоящим обстоятельствам. Например, вам сказано, что
хотя и должно заботиться о сбережении нашей армии, однако худая та
бережливость, когда приходится вести войну несколько лет вместо того, чтоб
окончить ее в одну кампанию, одним ударом. Потом дано вам точное повеление ста-
