своего короля прусского. Ей нельзя не видеть, что, как бы постоянно ни было
счастий
ее оружия, больших выгод ей получить уже нельзя, когда в Северной Америке ей
уже нечего опасаться от Франции и, что еще важнее, флот и торговля Франции
долго не могут поправиться, а доходы совсем истощены и, продолжая войну, можно
только дождаться такого случая, что Франция каким-нибудь отважным и удачным
предприятием переменит положение дел. Англия, конечно, чувствует, что если
король прусский будет совершенно обессилен, то она потеряет всех своих
союзников в империи, следовательно, настоящие успехи ее оружия не вознаградят
утрату ее значения в европейских делах; уступкою самого выгодного мира Франции
Англия все же оставит ее в настоящем бедственном положении, а спасая этим миром
короля прусского, несравненно увеличит свое значение и влияние. Таким образом,
по нашему мнению, более желательно, чем надежно, успеть в том, чтоб Англия
склонилась заключить с Франциею мир с совершенным исключением короля прусского.
Надобно иметь крайнюю осторожность, чтоб приметным различением
англо-французской и нашей с Пруссией войны не встревожить Францию и не
повредить делу. Мы считаем нужным, чтоб посол наш граф Бестужев-Рюмин и граф
Штаремберг
согласно и внятно истолковали французскому двору, что нет нашего желания и
намерения исключить его христианнейшее величество из войны против короля
прусского; напротив, с благодарностью признавая сильное его в ней содействие,
усердно желаем, чтоб при мире с этим государем интересы Франции и всех
союзников,
особенно Саксонии и Швеции, были наблюдены наравне с нашими собственными; еще
более удалены мы от мысли, чтоб, заключив особый мир с королем прусским,
оставить ему свободу подавать каким бы то ни было образом помощь Англии; что мы
очень понимаем, для чего теперь Англия и Пруссия так спешат мирными
предложениями: Англия давно усмотрела, что мнимое превосходство сил ее на море
только тогда станет действительным, когда на твердой земле имеет она сильное
подкрепление. Поэтому казалось, что в нынешней войне заботилась она больше об
интересах короля прусского, нежели о своих собственных. Поэтому думать можно,
что и при заключении мира станет усердствовать больше о прусских же интересах;
может быть, и вся ее надежда к миру на том основана, чтоб, жертвуя некоторыми
своими выгодами, сохранить в полезной для нее силе короля прусского. Россия и
Австрия никогда не потребуют, чтоб Франция хотя чем-нибудь для них
пожертвовала; но его христианнейшее величество, конечно, усмотрит, что, какой
бы теперь выгодный мир с Англиею заключен ни был, он будет всегда этой державе
несравненно полезнее и Франции вреднее, если в то же время не будут сокращены
силы короля прусского, ибо Англия сохранит себе. такого союзника, который ей
всем обязан и с помощью которого она легко может владычествовать во всей
Германии и на Севере. Конечно, на некоторое время прекратится настоящая
тягостная война, но всегда нужно будет готовиться к новой и тем более
тягостной, что партия короля прусского несравненно усилится. Англия и король
прусский предлагают теперь вместе об общем мире, думая успехами Англии на море
наверстать то, что потеряно на твердой земле; а по нашему мнению, усилением
войны на сухом пути надобно с избытком наверстать то, что потеряно на море; а
способ, кажется, есть и утраченное наверстать, и обязательства исполнить, и
нигде ничего не уступить, надобно только последовать такому совету: в ответной
французской декларации должно быть сказано, что король готов помириться с
Англиею, если только мир будет честный; что же касается войны, начатой королем
прусским против Австрии, Саксонии и России, то так как король вступил в нее
только в качестве помощника и ругателя Вестфальского договора, то он должен
свято исполнять свои обязательства, помогая своим союзникам и стараясь при
будущем
примирении, чтоб они получили справедливое вознаграждение за все убытки».
Была еще держава, которая вступила в войну с Пруссиею для сохранения
Вестфальского договора, – Швеция. Панин присылал печальные известия о причинах
неуспеха шведского войска. «Настоящая кампания, – писал он, – стоит Швеции 20
миллионов талеров; сколько иностранных субсидий на то получено, всевысочайше
известно; если взять в рассуждение число шведской армии и что она во все время
делала, лежав по июль месяц в Штральзунде и потом перешедши взад и вперед не
более пятидесяти миль, почти не видав неприятеля, то нетрудно доказать, что по
крайней мере третья часть этих миллионов разошлась по рукам. Как приготовиться
к будущей кампании, этот вопрос заключает в себе великие трудности; сенатская
комиссия о вооружении уже несколько времени не собирается за неимением денег,
не зная, чем удовлетворять подрядчиков и за те многие предметы, которые еще
прошлым летом были поставлены в армию. Один сенатор сказал мне под секретом,
что они не имеют никакой надежды, чтоб версальский двор выплатил им субсидии на
нынешний год; известная здешняя лотерея не имеет желаемого успеха, мало охотна-