логии и, кроме того, права вывозить одному за границу белку, мерлушки и
бобров. Но обер-директор позументной фабрики Роговиков доносил, что требование
Шемякина бесполезно, из одной зависти нарекает он на русских фабрикантов
напрасно, ибо многие шелковые фабрики пришли уже в цветущее состояние; он,
Роговиков, употребил на свою фабрику более 100000 рублей и довольствует своим
товаром с похвалою; а Шемякин никакой фабрики не имеет и хочет всех подорвать.
Если угодно, он, Роговиков, возьмет привилегию на тех же условиях, но примет к
себе в компанию и прочих фабрикантов; сверх того, обязывается платить ежегодно
по 30000 рублей в казну. Сенат приказал: позволить Шемякину беспошлинный ввоз
одного шелку, но не золота и серебра; позволить и другим фабрикантам
беспошлинный ввоз шелку, но только для своих фабрик, а не на продажу; позволить
Шемякину на вымени шелка отпускать за китайскую границу бобров, но с пошлиною;
также мерлушки и белку за другие границы с пошлиною, а другим отпуск их
запретить.
Роговиков неосновательное представление отставить и объявить ему, чтоб впредь
таких не подавал.
Генерал-лейтенант гофмаршал барон фон Сивер-с подал прошение ни больше ни
меньше как об уничтожении бумажной и кратной фабрики петербургского купца
Ольхина, потому что на его, Сиверсовой, Красносельском фабрике всяких сортов
бумага делается лучшим мастерством и в таком количестве, что не только всю
Петербургскую губернию, но и близлежащие провинции может удовольствовать, и для
того надобно отвратить видимый им себе от фабрики Ольхина подрыв; в 1754 году
сенатским определением Ольхину запрещено распространять свою бесполезную
фабрику;
притом Ольхин в своем прошении назвал его, Сивера, подрывателем своей фабрики,
и за это он, Сивер-с, требует удовлетворения. Сенат приказал
Мануфактур-коллегии освидетельствовать фабрику Ольхина и донести так, чтоб
можно было видеть, размножена ли эта фабрика против прежнего и какая именно
сделана прибавка; что же касается удовлетворения, то пусть Сивер-с бьет челом
где следует по указам, в низшем месте, а не в Сенате.
Война затягивалась; землевладельцы, находясь при войске за границею, не
имели возможности брать отпусков для личного надзора за имениями и выплачивать
в банк занятую сумму; Петр Ив. Шувалов предложил отсрочить этот платеж, чтоб
дворянство, «этот первый член государственный», не лишилось своих имений,
особенно теперь, находясь на войне за границею. Помещик находился при войске, а
сосед пользовался его отсутствием, нападал на его имение, бил крестьян:
орловский помещик Шамардин с своими людьми и крестьянами напал на людей и
крестьян майора Леншина и убил четырех человек, бил и сыскную команду,
отправленную против него.
Города нужно было предохранять от пожаров, от произвола Главного магистрата
и от воевод, которые в свою очередь жаловались на купечество. Воеводская
канцелярия Юрьева-Повольского доносила, что тамошнее купечество не исполняет
полицейских должностей, не имеет пожарных инструментов; по ночам происходят
многолюдные собрания, озорничество и угрозы побоями воеводе и канцелярским
служителям. Ростовский воевода Спиридон сменен был за то, что не имел старания
о постройке пожарных инструментов. Главный магистрат донес Сенату, что он
выбрал в свои рацгеры признанных им достойными этого чина московских купцов
Струговщи-ка
и Серебреникова. Сенат приказал: по силе регламента велеть московскому
купечеству выбрать кандидатов и представить их в Главный магистрат, а тот
должен представить их Сенату, обозначив в своем представлении, кто, по его
мнению, достойнее; Главному магистрату так и должно было поступить, а не
представлять по одному своему удостоению, имея перед глазами регламент и
именной указ 1757 года с выговором за подобный неосмотрительный поступок, но
все это было пренебреженно.
Относительно воевод любопытна просьба Юстиц-коллегии, нельзя ли по делу
пензенского воеводы Жукова назначить особую комиссию из посторонних лиц, а ей
вести это дело нет возможности за малочисленностью секретарей и приказных
людей. Над советником полиции Неплюевым назначена же была особая комиссия, хотя
о нем было только 20 дел, а о Жукове 223 дела! Сенат не согласился, а велел для
рассмотрения Жуковского дела назначить два дня в неделю, в которые никакими
другими делами не заниматься.
В селах видим прежнее явление – восстание монастырских крестьян. Синод
прислал ведение: архангельского Архангелогородского монастыря архимандрит Иринах
жаловался на непослушание приписных к монастырю крестьян; крестьяне жаловались
на отягощение излишними работами и поборами. До окончания дела крестьянам было
объявлено с подпискою, чтоб они были послушны монастырю; но крестьяне не
послушались, келаря столкнули с крыльца, потом и архи-
