будут входить в обязательство с королем прусским и, что всего хуже, за такую
сильную нашу помощь вместо благодарности, может быть, еще станут нас упрекать,
что мы, действуя нерешительно или медленно, сами искали отдельного мира и
хотели их покинуть. Шведы тем только и крепятся, что королю прусскому об них
думать некогда. Французский двор прямо открыл свое изнеможение, и если мы и
императрица-королева не сделаем чего-нибудь важного прежде начатия мирных
переговоров, то надобно опасаться, что он тотчас согласится на самые невыгодные
условия. Императрица-королева, конечно, рада продолжать войну до последнего
истощения, чтоб возвратить Силезию; но изнеможение ее уже так велико, что разве
только в великих успехах нынешней кампании и в несомненной потому надежде, что
следующая кампания будет окончательная, найдет она новые средства. Иначе если
мы станем действовать нерешительно, а другие и совсем начнут отставать, то
нельзя будет ее упрекать, если она возвращение Силезии отложит до другого
времени
или и совершенно оставит мысль о нем. Одним словом, теперь одно из двух: или
действовать в нынешнюю кампанию со всею силою и ожидать честного мира, или уже
лучше и короче, не входя в новые убытки, принять такой мир, какой неприятель
дозволит. Но вы знаете, как далеки мы от такого малодушия; мы уже сожалеем, что
о том упомянули кстати. Да и никакой нужды нет воображать, что война будет
долговременна. Нет никакого препятствия, сомнения и опасения к походу нашего
войска к реке Одеру между Франкфуртом и Глогау; а когда армия наша благополучно
на реку Одер придет и две австрийские будут находиться поблизости, имея с вами
сообщение, то, чтоб положить войне конец, ничего больше не надобно, кроме
согласия
командующих, принятия скорых и полезных решений и ревностного старания об их
исполнении».
С этим решением Салтыков и отправился назад к армии в Мариенбург, куда
приехал только 31 мая. С июня в ведомостях начали появляться известия о
незначительных успехах легких войск, бывших под начальством генерал-майора
Тотлебена;
потом появилось известие о победе австрийского генерала Лаудона в Силезии над
прусским генералом Фука, причем весь неприятельский корпус частью был
истреблен, частью попал в плен. Наконец, прочтено было в ведомостях известие,
что 13 июня фельдмаршал Салтыков выступил из Мариенбурга и 24 приехал в
Познань. Пятнадцатитысячный отряд войска был отправлен для вторичной осады
Кельберга.
Сначала Салтыков получал ободрительные рескрипты; но 15 июля пошел к нему такой
рескрипт: «Мы хотели было пространно отвечать на ваши реляции (от 27 июня из
Познани); но так как содержание этих реляций крайне смешано, одна другую совсем
опровергает и нет способа распознать, на которую больше надобно полагаться,
ибо, кроме того что все эти разницы от одного числа писаны, в самых последних
вы утверждаетесь на таких известиях, которых по большей части или и совершенно
миновались; поэтому, чтоб не войти с вами в какое противоречие и чтоб не
привесить
вас в смятение какими-либо точными предписаниями на такие неподлинные и неясные
случаи, мы сочли за лучшее сослаться на последний наш рескрипт, в котором вам
точно предписано предпринимать и приводить в действие все то, что общему делу
полезно и может служить к решительному окончанию нынешней войны, и, напротив
того, не вдавить нашу армию в напрасную и видимую опасность. При этом заметим,
что нет никакой надобности в большом числе и пространстве ваших реляций; для
нашего удовольствия и спокойствия надобно вам стараться о том, чтоб отправлять
к нам как можно чаще порядочные реляции, наблюдая в сочинении их такой порядок:
1) коротко показать состояние дел и армии; 2) какие потом произошли перемены;
3) как теперь дела и армия остаются; 4) что вы поэтому намерены предпринимать
или куда хотите направить поход. Сожали-тельно и непонятно нам видеть такое в
наличных деньгах оскудение, что офицеры за неполучением жалованья питаются
одним провиантом с солдатами, ибо из приложенного рапорта обер-кригскомиссара
вы усмотрите, что по 30 мая на жалованье переведено 758000 рублей и еще
отправляется;
думаем, что и отправленные из коллегии Иностранных дел 350000 рублей к вам уже
довезены и скоро и еще значительная сумма отправится. С нетерпением ожидаем от
вас приятных поношений, не сомневаясь, что вы будете смотреть не на мелочи, а
на главное дело и поревнуете умножить славу свою и нашего оружия, во время
последней кампании приобретенную».
В июле в Петербурге сильно встревожились письмом генерала Шпрингера,
находившегося с русской стороны при австрийской армии, и 18 числа послан был
Салтыкову
рескрипт: «К удивлению нашему, мы никакого от вас известия не имеем, а
генерал-майор Шпрингер доносит от 6 числа, что король прусский и граф Даун
находятся теперь в полном движении в Нижней Лузации, что король прусский
старается соединиться с армиею брата своего принца Генриха, а граф Даун при-
