сильных действий союзников против прусского короля, то естественно было
ожидать, что ее военные распоряжения будут соответствовать этому. Сначала
составлен был такой план кампании: овладеть прежде всего крепостью Кельбергом и
учредить там главный магазин, а потом подвинуть армию к Одеру и сделать
неприятелю диверсию осадою какой-нибудь важной крепости. Но теперь этот план
был изменен: Бутурлину велено было идти в Силезию, соединиться там с
австрийскою армиею, находившеюся под начальством фельдцейхмейстера барона
Лаудона,
и наступить на неприятеля всеми силами. Это великодушное намерение
возбудило сильную радость в Вене. «У нас и у императрицы всероссийской, –
писала Мария-Терезия, – нет недостатка в силах для укрощения опасного
неприятеля; дело состоит только в том, чтоб эти силы в надлежащее время и с
совершенным
согласием употреблять».
«Приняв за неопровержимое правило, – говорилось в рескрипте императрицы
фельдмаршалу Бутурлину, – что если в нынешнюю кампанию не действовать со всех
сторон с крайнею ревности, то надобно опасаться самых вредных следствий, и что,
напротив того, сильными и поспешными действиями все опасности отвратятся и
можно будет ожидать самых полезных плодов от нынешней войны, – мы не находим
нужным входить с вами в подробное рассмотрение того, каким образом ускорить
вашим походом и как сделать ваши операции важнейшими; мы уверены, что вы ни
одного часу напрасно не упустите. Но так как генерал Лаудон при затруднительном
его теперь состоянии, конечно, с большим нетерпением ожидает радостного
известия о вашем приближении, то не можем не посоветовать вам еще, чтоб вы
походом своим к Силезии как можно поспешили и часто его об этом извещали.
Приближение ваше ободрит Лаудона, а король прусский увидит, чего ему от вас
надобно будет ожидать. Храбрость наших войск он уже испытал, теперь надобно
внушить
ему уважение к вашей особе».
Перед самым началом кампании Тотлебен опять запросил увольнения из службы;
думали, что он недоволен, зачем так долго остается генерал-майором, и 19 апреля
отправлен был Бутурлину рескрипт, в котором говорилось: «Доношении
генерал-майора графа Тотлебена об увольнении его из нашей службы приятно нам
быть не могло, тем более что оно так много раз уже повторено, а теперь
повторяется пред самым началом кампании, следовательно, в такое время, когда
никому не позволяется просить увольнения. Вы хорошо делаете, что отклоняете его
от такого намерения, и вы можете его обнадежить, что при первом производстве он
обойден не будет; но при этом внушите ему поискуснее, что мы хотим оказывать
нашу милость по собственному нашему произволению, а частое напоминание и
усильное домогательство, даже требование увольнения, замедляют только знаки
нашей милости. Вы хорошо сделали, что позволили графу Тотлебену видеться с
прусским генерал-поручиком Вернером. Мы почти уверены, что если до свидания
дойдет, то Вернер или будет о мире предлагать, или будет стараться заподозрить
пред нами наших союзников. Надобно все выслушивать и на первое, не отвечая
ничего решительного, нам доносить, а на последнее и тотчас можно отвечать, что
мы вполне уверены в твердости и искренности наших союзников; да если б и не так
было, то мы согласимся лучше быть обманутыми, чем заподозрить их и не устоять в
своих обязательствах; что всякое нечистосердечное покушение послужит только к
продолжению разорительной войны, а к достижению мира один способ – прямо
предлагать и показать действительную готовность к удовлетворению обиженных
сторон».
Вернер предложил Тотлебену не о мире, а только о перемирии на месяц. В то же
время Тот-лебен прислал Бутурлину письмо своего приятеля из Берлина, где
говорилось, что мир между Англиею и Франциею уже заключен. По этому случаю в
рескрипте к Бутурлину от 30 апреля было сказано: «Нетрудно заключить, что
старались только изведать, велика ли с нашей стороны твердость и усердие, и
если б получили согласие на перемирие, то разгласили бы об этом с прикрасами в
австрийской и французской армиях, и письмо, полученное Тотлебеном из Берлина,
служило только приготовлением к тому, чтоб внушения Вернера произвели свое
полное действие. Поэтому уведомьте графа Тотлебена, чтоб он остерегался
подобных внушений и не верил им. Желаем мы, чтоб теперь вы не имели никаких
препятствий в вашем походе, и о благополучном выступлении в поход будем ожидать
вскоре приятного уведомления.
Бутурлин выступил в поход для соединения с Лаудоном, которому дали отдельный
корпус по настоянию русского двора. Мария-Терезия против воли уступила этому
настоянию, ибо фаворитом ее был фельдмаршал Даун, но Дауна не любили в
Петербурге и имели на то право. Фридрих II находился в Силезии с 50000 войска;
в Саксонии прусский корпус, находившийся под начальством принца Генриха,
сдерживался Дауном; в Померании румянцевский корпус шел осаждать