аномии определен тайный советник князь Василий Оболенский. Во всенародное
известие это распоряжение объявлено было в указе 21 марта: здесь троим
архиереям – московскому, новгородскому и с. петербургскому – определено годовое
содержание в 5000 рублей, остальным архиереям – в 3000 да на содержание
семинарий – по 3000 рублей; архимандритам: «первого класса ставропиги-альным
десяти монастырям – по 500 рублей, а прочим половине второго класса – по 200
рублей, а последним – третьего класса – по 150 рублей каждому в год, против
того ж на три класса все монастырские в штате определенные расходы расположены
быть имеют». Но когда еще не было ничего сделано для того, чтоб новое
учреждение получило правильное движение, когда монастыри еще не были
распределены на классы, не были окончательно составлены штаты, 4 апреля Сенату
был объявлен именной указ: «Со времени высочайших указов 16 февраля и 21 марта
(с какого же именно времени?) все собранные денежные суммы возвратить и
содержать впредь на определенные тем епархиям по тому указу расходы; а с
крестьян во всех тех епархиях никаких сборов не чинить и посланных от них (т.е.
от епархий) для того взыскания из тех вотчин выслать».
Волков в своем оправдательном письме говорит: «Что ж до внутренних дел
надлежит, то главные моих трудов суть три: 1) о монастырских вотчинах; 2) о
Тайной канцелярии и 3) пространный указ о коммерции. На первый поступал я тем
охотнее, что и дело казалось мне справедливое, и рад я был случаю воздать
должную хвалу памяти покойной государыни императрицы. Но по несчастью,
перепорчена в Сенате совсем вся сия история». Каким образом, однако, история
перепорчена
была в Сенате, об этом Волков не говорит и мы не знаем. Мы знаем, что Сенат
должен был 1 июня поднести императору доклад: положенный с архиерейских и
монастырских крестьян годовой оброк по рублю с души высочайше повалено начать
сбирать со второй половины этого года, который «сбор не иначе как в исходе
этого года начат будет, а между тем на монастырские и жалованные монашествующим
и отставным дачи производить не из чего; а как те вотчины из владения архиереев
и монастырских властей выбыли почти с начала этого года, т.е. от марта месяца,
к тому ж и земли крестьянам отданы, то не соизволит ли ваше ампер. величество
указать с архиерейских и монастырских крестьян оклад по рубелю взять на весь
нынешний 1762 год при наступлении первого платежа подушных денег?». Император
конфирмовал доклад.
Соперник Волкова по участию в главных трудах, по сочинению манифестов
генерал-прокурор Глебов 29 января объявил Сенату именной указ, что государь
позволяет бежавшим в Польшу и другие заграничные страны раскольникам
возвратиться в Россию и поселиться в Сибири, в Барабинской степи и других
подобных местах, причем им не должно делать никакого препятствия в содержании
закона по их обыкновению и старопечатным книгам, ибо «внутри Всероссийской
империи и иноверные, яко магометане и идолопоклонники, состоят, а те
раскольники – христиане, точи в едином застарелом суеверии и упрямстве состоят,
что отвращать должно не принуждением и огорчением их, от которого они, бегая за
границу, в том же состоянии множественным числом проживают бесполезно». Вслед
за тем Сенат дал указ разведать, нет ли где раскольнических для сожжения своего
сборищ, и если такие богомерзкие сборища где окажутся, то немедленно посылать
туда достойных людей и велеть им всячески стараться чрез увещания от такого
пагубного намерения удерживать и спрашивать их, для чего они хотят это делать;
если будут показывать, что такое намерение приняли они от притеснений и
забивания
под караул, то уверить их, что производимые о них следствия уже велено
уничтожить, и действительно их теперь оставить, и содержащихся под караулом
тотчас отпустить по домам, и вновь никого не забирать. В Петербург явился
Афанасий Иванов, поверенный записных раскольников, разных лесов келейных
жителей Нижегородской губернии, Балахонского и Юрьевецкого уездов. Иванов подал
в Сенат просьбу, в которой раскольники жаловались, что терпят притеснения от
духовных правлений из-за взяток; что в 1716 году в Нижегородской губернии по
переписи было раскольников обоего пола до 40000 душ, в том числе келейных
жителей до 8000; но от притеснений принуждены они были разойтись врознь, и
теперь осталось не более 5000 душ; раскольники просили, чтобы положенные на них
деньги платить прямо в Раскольническую контору, а для защиты от обид приписать
их к железному Верхисетскому заводу графа Романа Лар. Воронцова навеки. Сенат
приказал для защиты этих раскольников назначить из отставных обер-офицеров
опеку – на человека достойного, на которого в этом деле можно было бы
положиться, и деньги за раскол платить им прямо в Раскольничью контору.
Раскольники просили приписать их к заводу; но крестьяне, приписные к заводам
верхотурского купца Походяшина, подали жалобу на хозяина, и Сенат нарядил
следствие; через полтора
