Рублев. Довольно понимаю я, всемилостивейший государь, что в настоящих
обстоятельствах казна в. в. великие расходы иметь должна, но когда ныне при
счастливом вашем царствовании всемогущий Бог Европе драгоценный мир
ниспосылает, следовательно, и все чрезвычайные в государстве издержки
прекратятся, а по возвращении армии и расточенные многие миллионы в Россию
возвратиться имеют, то и полагаюсь я с совершенною надеждою на сродное в. и. в.
милосердие, что сие мое всеподданнейшее прошение милостиво услышать соизволите».
Затруднительные денежные обстоятельства заставляли Воронцова держаться
своего места, хотя он чувствовал, что со степени канцлера низошел на степень
правителя Канцелярии иностранных дел, заготовляющего бумаги по требованиям,
объявленным ему Гольцам или принцем Георгием голштинским. Воронцов видел себя
принужденным подчиниться требованию Петра, чтоб не смел поперечить ему в
прусских делах. Но иногда горечь положения становилась нестерпимою, и в одну из
таких минут Воронцов писал Петру: «Несчастное состояние чрез продолжение
долговременной
моей болезни и слабости лишает меня удовольствия видеть часто дражайшие очи в.
и. в. и получать монаршие ваши повеления, равно как и по званию чина и
должности моей иметь счастье по делам докладывать в. яству. Сие несчастное для
меня состояние мне крайнюю печаль приносит, что я как по верности и усердной
моей ревности, так паче по преданности моей к собственной персоне в. встав и к
службе вашей не могу надлежаще, как я желаю, должность мою исполнить и принужден
чрез пересылку и чрез третьи руки в. яству доклады чинить, подвергаясь тем
некоторому неприятному истолкованию и гневу, как и в самом деле случилось,
якобы в. и. яству чрез господина Волкова донесено, что я предприятия ваши
против Дании химерическими поставлял, когда я говорил, что разновременным
походом нашей армии без заготовления довольных магазейнов в пути в Германии и
без готовых в наличности великих сумм денег, без подкрепления сильного флота и
без помощи короля прусского или какой-либо другой державы сей поход был бы
совсем бесплоден и к невозвратному убытку и бесславию последовал, что и ныне по
совести и верности моей к в. яству иного сказать не могу. В. и. в. повелели мне
поступать согласно с мнением вашим в рассуждении склонности вашей к его яству
королю прусскому. Мое наиглавнейшее правило было и ныне есть, да и впредь будет
– исполнять во всем волю моих самодержцев, в чем я и ни малейшее не преступаю.
В. и. в. соизволите быть совершенно уверены, что я ни к какой державе ни
малейшей предилекции не имел и ныне не имею, а что касается до мирного трактата
с е. в. королем прусским, я доныне о содержании его никакого сообщения и
сведения не имею и не знаю ни воли, ни намерения вашего, на каких кондициях
оный постановлен и заключен быть имеет. Впрочем, я с крайнею горести слышал
отзыв ваш, якобы я к Франции предан был. Сие мне смертельную печаль наносит;
ежели в. в. о верности моей к вам и отечеству сумнения иметь изволите, я,
конечно, не достоин ни единого часа в звании чина моего остаться; сего ради,
припадая к стопам вашим, всенижайшее прошу от сего напрасного нарекания и
горестной печали меня освободить и буде, по несчастью и паче чаяния моего,
какое-либо сомнение, ненадежность или негодность в продолжение моей службы в.
в. иметь изволите, то всенижайшее прошу пожаловать меня милостиво уволить и
дать мне свободу остальное время страждущей моей жизни в тишине и покое
препроводить,
нелишня меня, но паче обнадежу монаршею в. в. протекциею, которую я при
сохранении
репутации моей внутри и вне отечества почту себе за верх благополучия моего,
предпочитая всякому видимому награждению и многим сокровищам. Я не могу и не
умею лицемерить и льстить, а хочу и стараюсь в. яству служить с честью и
славою, равно как с доброю верою и правдою, и в сих сантиментах до конца жизни
моей пребуду, и, ежели иногда завидующие мне и недоброжелательные какие-либо
внушения против меня в. яству учинили, всенижайшее прошу для оправдания моего
мне немедленно дать знать. Что же касается до данного мне вчера повеления
говорить
английскому министру Кету о присылке нынешним летом в диспозицию вашу
английского
флота, я при первом свидании с г. Бейтом говорить буду; токмо в. в. с
английским двором союзного трактата не имеете, и что Англия, будучи ныне в
двойной войне против Франции и Гишпании, не в состоянии да и без взаимных себе
от вас авантажей не похочет прислать некоторое число кораблей, к тому же,
сколько мне известно, Англия уже декларовала, что в имеющихся распрях между в.
и. яством и королем датским участия принимать не будет, то сие требование может
подвержено быть неприятному отказу, а о сем деле испрашиваю я дальнейшего
повеления».
Подле великого канцлера видим и вице-канцлера князя Александра Мхи.
Голицына, перемещенного в последнее время елизаветинского царствования из
Лондона; но если и канцлер не знал о важнейших делах внешней политики, то тем
менее знал об них вице-канцлер. В последнее
