Господи Боже вседержителю, и сие чудное строение не человеческого ума и
силы, но Божиих несказанных судеб и его премудрого совета. Будут чудо сие
восклицать проповедники, напишут в книгах историки, прочтут с охотою ученые,
послушают в сладость некнижные, будут и последние роды повествовать чадом своим
и прославлять величия Божия. Ныне, когда по мрачных тучах оных наступило ведро
и самая осень претворился в красную весну, начинай лето, Господеви приятно.
Поздравляем и тебе, дражайший всероссийского престола наследничек, Богом
венчанною ныне, вселюбезною материю твоею. Что ныне самодержавная матерь твоя
восприняла,
тое и тебе понести иногда должно будет; помышляй, яко ее корона – твоя корона;
вся елико иметь даст тебе; ее престол – твой престол, твой синклит, твое
воинство, твое всероссийское царство».
На медалях, выбитых в честь коронации, на лицевой стороне изображен был бюст
императрицы, а на обороте: «Православие и Российское отечество, спасенные
геройским духом Ея и. встав от угрожавших им бедствий, радостно возносят
украшенный дубовыми листьями щит с именем ее встав, на который провидение Божие
императорскую корону налагает; перед ними стоит курящийся жертвенник с
изображением знаков духовного, военного и гражданского чина, на который
Российское
отечество сыплет фимиам во изъявление всенародных молитв и усердных желаний о
долгоденствии и благополучном государствовании вседражайшия их монархини и
избавительницы,
с подписанием: вверху: „За спасение веры и отечества“, внизу: „Коронована в
Москве,
сентября 22 дня 1762 года“».
Великороссийский архиерей повторял о благодетельном значении события 28 июня
для церкви и отечества; но к торжеству коронации приехал в Москву православный
архиерей из чужого государства; он также в своей речи прославил восшествие на
престол Екатерины как событие, спасительное для русской церкви, но указал для
новой императрицы новые обязанности, о которых не упоминал митрополит
новгородский. 29 сентября, в последний день коронационных торжеств, говорил
Екатерине речь известный Георгий Конский, епископ могилевский или белорусский.
В самом начале речи Конский не усомнился назвать себя и весь белорусский народ
подданными русской императрицы: «Между подданными народами в. и. встав, о
всерадостней-шей
коронации торжествующими, приносит и белорусский народ чрез меня, поддонника в.
встав, всеподданнейшее поздравление. Знаю, как далече отстоит Богом
благословенная Палестина от тесного Израилю Египта, состояние, сказу – людей,
пределами российскими огражденных, от состояния людей хотя единоверных, но в
польской области заключенных. Езде светильник веры, от дней Владимировых
зажженный, блистает, доселе потрясен был нечаянно, но опять утвержден: у нас
светильник тот свирепо, дышащие от Запада вихри на многих местах совсем
превратили. Езде храмы Господни славословием имени его свободно гремят;
замолкло было пение, но опять возгремело: у нас храмы Господни множайшие
отняты, прочие опустошены и запечатлены, разве сов и врунов гнездящихся гласы
издают. Езде чем кто благочестивее, тем и честнее; пришло бы благочестие в
начесть,
но опять на первое достоинство возвратилось: у нас благочестивым именовались в
студ.
ставят; за благочестие раны, узы, темницы, домов разорение, а нередко и живота
лишение издревле терпим. Однако, и в толиках египетских озлоблениях и столько
отстоя от благополучия подданных в. встав, не хотим уступите им в рассуждении
радости настоящей. Смеемся, и сквозь слезы утешаемся, и в горести души
торжествуем и в последнем утеснении. А для чего так? Надежда избавления нашего
веселит нас, надежда не в траве, как говорят, ниже в одном цвете, но и в самом
плоде состоящая. Тобою, благочестивейшая государыня, светильник веры, бывший в
России потрясенный, стал утвержден. Тобою храмы Господни и красоту и гусли своя
с псалтирью удержали. Тобою благочестивые и верные подданные твои в первую
честь и достоинство приведены. Сии тобою в едино лето принесенные плоды
обнадеживают нас крепко, что и нам подобные принесши в грядущее время. Или об
не можешь сего сотворите нам, или не соблаговоливши? Могла в немощи – можешь в
силе; могла престола лишаема – можешь на престоле Богом посажденна; могла в
страусе
и опасности жития пребывая – можешь страхом и угрожанием смерти неприязненных
исполняя. Могла и соблаговолила тогда, когда живот твой за веру и отечество в
жертву Богу предала, – можешь и соблаговоливши теперь, когда Бог тебе живот
твой для веры и отечества, еще же и для покровительства единоверных вместе со
скипетром возвратил. Молим же в. и. яство: не посрами нас, надежда наша, в
чаянии нашем, спаси нас десницею твоею и мышцею твоей покрой нас!»
Граф Алексей Петр. Бестужев-Рюмин не хотел предоставить одним архиереям
прославление подвига Екатерины 28 июня. За четыре дня до коронации императрица
получила от него проект
