предложения его Сенату. Приводя в пример Петра Великого, получившего по
случаю шведского мира название Великого и Отца отечества, Бестужев говорил в
проекте: «Не может справедливее и одолжительнее случай быть ныне благополучно
государствующей императрице Екатерине Алексеевне, избавительнице России от
неизбежной почти опасности империи сей разрушения, погуб-ления нажитой славы,
предвидимого уже ига и низложения, достойный присесть знак благодарности. Я
должности моей быть нахожу Правит. Сенату, почтенным собраниям моим, как
старший между ими член, предложить, чтобы, призвав Св. Синод и прочих главных,
положить согласие по совершении коронации ее яству именем всего российского
народа, при благодарении за ее попечение и труды, не только оберегая, но не
щадя собственной своей всевысочайшей особы для пользы верноподданных своих,
присесть
торжественно титло и именование Матери отечества». Екатерина написала на
проекте: «Видится мне, что сей проект еще рано предложить, потому что
растолкуют в свете за тщеславие; а за ваше усердие благодарствую».
Екатерина была совершенно довольна приемом, какой сделали ей московские
жители. На третий день после коронации, 25 сентября, она писала посланнику
своему в Варшаве графу Кей-зерлингу: «Невозможно вам описать радость, какую
здесь бесчисленный народ оказывает при виде меня: стоит мне выйти или только
показаться в окне – и клики возобновляются». Но в то же время между некоторыми
офицерами повторялось имя Иванушки (Ивана Антоновича). Мы видели, что
Петр III имел свидание с шлиссельбургским заточником, участь которого не была
после этого облегчена. Екатерина на другой же день своего царствования, 29
июня, уже сделала распоряжение насчет немедленного свидания своего с Иваном.
Генерал-майор Силин от этого числа получил указ из Петергофа: «Вскоре по
получении сего имеете, ежели можно, того же дни, а по крайней мере на другой
день, безыменного колодника, содержащегося в Шлиссельбургской крепости под
вашим смотрением, вывезти сами из оной в Кексгольм; а в Шлиссельбурге, в самой
оной крепости, очистить внутренней крепости самые лучшие покои и прибрать, по
крайней мере по лучшей опрятности, оные, которые, изготовив, содержать до
указу». 4 июля из деревни Морда, лежащей в 30 верстах от Шлиссельбурга, Силин
доносил, что их разбило на озере бурею и они с арестантом находятся в
означенной деревне, дожидаясь новых судов из Шлиссельбурга, на которых и
поплывут
в Кексгольм. При личном свидании своем с Иваном Екатерина убедилась, как нелепы
были толки людей, не видавших Ивана и думавших, что Екатерина может скрепить
свои права на престол, выйдя замуж за правнука царя Иоанна Алексеевича. Иван
был отвезен обратно в Шлиссельбург в прежнее помещение, приготовленное было для
Петра III. Арестант был поручен надзору двоих офицеров – Власьева и Чекина, а
коменданту шлиссельбургскому Бердникову не велено было вмешиваться в их дела;
Власьев и Чекин должны были непосредственно обращаться к Никите Ив. Панину,
который дал им инструкцию: «Разговоры вам употреблять с арестантом такие, чтоб
в нем возбуждать склонность к духовному чину, т.е. к монашеству, и что ему
тогда имя надобно будет переменить, а называть его будут вместо Григория
Гервасий.
Ежели случится, чтоб кто пришел с командою или один, хотя б то был и комендант,
без именного повеленья или без письменного от меня (Панина) приказа и захотел
арестанта у вас взять, то оного никому не отдавать и почитать все то за подлог
или неприятельскую руку. Буде же так оная сильна будет рука, что спастись не
можно, то и арестанта умертвить, а живого никому его в руки не отдавать». На
увещания Власьева и Чекина Иван отвечал: «Я в монашеский чин желаю, только
страшусь Св. духа, притом же я бесплотный». Потом сказал, что ему позволено
постричься, образам молиться и кланяться, но Гервасием называться не хочет, а
пусть
назовут его Феодосием.
Но все это содержалось в глубочайшей тайне; о неспособности Ивана к
правлению знали очень немногие, и его имя являлось в устах каждого
недовольного. К графу Григорию Григ. Орлову явился капитан Московского
драгунского полка Побединский с известием о существовании партии, которая
считает между своими членами Ив. Ив. Шувалова и которая хочет возвести на
престол Ивана Антоновича, что он, Побединский, слышал об этом от поручика Петра
Чихачева, а Чихачев – от капитан-поручика Измайловского полка Ивана Гурьева.
Орлов сказал, чтоб Побединский с товарищами без боязни вступали в это дело для
подробнейшего разведывания. Вследствие этого разведывания несколько офицеров
были допрошены и показали: Семеновского полка подпоручик Вепрейский показал,
что сержант Лев Толстой до коронации дней за семь сказывал ему, что он слышал
от поручика Семена Гурьева, будто собирается партия, к которой и Толстой от
Гурьева приглашен. Толстой сказывал Вепрейскому, что послан Лихарев за принцем
Иваном, что Семен Гурьев приглашен Александром Гурьевом, знает о том Ив. Ив.
Шувалов, князь Иван Голи-
