принц, или природный поляк, как говорилось тогда, Псят. Интерес России
требовал такого короля, который был бы избран исключительно по ее влиянию, был
бы ей одной обязан престолом и потому мог бы отслужить ей за это
удовлетворением ее требованиям, которых было три: облегчение участи
православных русских, определение границ, возвращение беглых. Польша была
слаба, а между тем сильная Россия не могла от нее добиться ничего относительно
этих требований, что производило сильное раздражение, ибо нарушало существенные
интересы и достоинство России. Понятно, как важно было для Екатерины, чтоб эти
требования получили удовлетворение в самом начале ее царствования, особенно
первое, чтоб она для русских людей явилась защитницею православия, ответила
делом на призыв Конского в его знаменитой речи после коронации, а в глазах
европейских философов явилась защитницею свободы совести, укротительницею
католического фанатизма. Первым искателем польского престола был сын Августа III
наследный принц саксонский; но он не удовлетворял главному условию – не мог
быть возведен на престол исключительно с помощи России: его поддерживали
Австрия и Франция, под преимущественным влиянием которых он и должен был
находиться. При Елизавете это был и русский кандидат, ибо тогда основанием
политики было сдерживание Пруссии в союзе с Австриею, Франциею и Саксониею; но
теперь
мир с Пруссиею переменял основание политики. Мир России с Пруссиею, даже и не
сопровождаемый союзом, наносил тяжкий удар Австрии и Франции, особенно первой,
которую принуждал к невыгодному миру с Пруссиею, следовательно, вел необходимо
к охлаждению между Австриею и Россиею, а при таких обстоятельствах нельзя было
поддерживать австро-французского кандидата, надобно было противодействовать ему
всеми силами, что еще более увеличивало охлаждение Австрии и Франции к России.
Этого мало: при Елизавете, когда борьба с Пруссиею была на первом плане,
последовательно было поддерживать враждебный Пруссии саксонский дом,
вознаграждать его за ущерб, нанесенный Пруссиею, последовательно было дать
Курляндию одному из сыновей Августа III; но теперь, когда найдено необходимым
не допускать саксонского принца до польского престола, непоследовательно было
оставлять брата его курляндским герцогом, надобно было прогнать его из
Курляндии, что вело прямо к вражде с саксонским домом и покровительствующими
ему державами – Австриею и Франциею. Эта вражда естественно и необходимо вела к
сближению с Пруссиею. Фридрих II благодаря окончательному выходу России из
войны приобретал возможность заключить выгодный мир, удержать Силезию; но он
хорошо
знал, что Австрия именно за это будет питать к нему постоянную вражду;
сблизиться с Франциею не было надежды, с Англиею была более чем холодность, и
потому Фридрих должен был заискивать дружбы с Россиею, для чего надобно было
предложить содействие в курляндском и польском деле. Фридриху было,
разумеется,. выгодно отстранение принца из враждебного ему саксонского дома; он
соглашался на Псята, соглашался именно на того, кого избрала Екатерина. Она
избрала своего старого знакомого Станислава Понятовского. Мы видели, что еще
при Елизавете толковали, будто Понятовский имеет в виду достигнуть польского
престола с помощи великой княгини Екатерины; теперь ему легко было этого
достигнуть с помощи императрицы всероссийской.
Екатерина говорила Бретейлю: «Обо мне нельзя судить до истечения нескольких
лет; мне надобно по крайней мере пять лет для восстановления порядка, а между
тем со всеми государями Европы я веду себя, как искусная кокетка». Екатерина
хотела мира, не хотела вступать ни с кем в союзные обязательства, которые могли
иногда и против воли заставить воевать, и, когда все государи заискивали ее
расположения, ее союза, она хотела отделываться, как искусная кокетка, не
отказывать,
не лишать надежды и не давать решительных обещаний. Она хотела, говорим, вести
себя
так, но это было трудно.
Россия выходила из войны и отказывалась от союзов; но при таком положении
державе трудно сохранить важное значение. Для поддержания своего влияния
Екатерина
хотела быть посредницею мира, но воюющие державы не хотели принимать ее
посредничества, ибо не видали в этом никакой пользы для себя; притом Пруссия
была недовольна переменою русской политики и угрозами, которыми Екатерина
понуждала ее к миру; Австрия была еще недовольнее тем, что Екатерина своим
выходом из войны принуждала ее отказаться от Силезии, разрушала все ее надежды.
Со стороны петербургского Кабинета было заявлено, что Россия относительно
Польши и других держав будет держаться Пруссии, но что это не помешает ей
относительно Турции держаться Австрии, иметь с нею одинокие интересы; в Вене не
хотели признавать такой двойственности и, сердясь на Россию за союз с Пруссиею,
тем теснее соединялись с Франциею и вместе с нею действо-