правления непорядков в отечестве своем, я надеюсь, что они без прискорбия
примут мой ответ и что действительная невозможность ныне раздавать деньги, тому
ты сам свидетель очевидный!» Но эти господа могли считать себя вправе принимать
отказ в своих просьбах с прискорбием, думая или и говоря, что Орловым нет
отказа. 24 мая из Ростова Екатерина отправила письмо к сенатору Вас. Ив.
Суворову: «По получении сего призовите к себе камер-юнкера князя Ив. Несвинского
и прикажите ему письменно вам подать или при вас написать все то, что он от
камер-юнкера Федора Хитрова слышал, и по важности его показания пошлите за
Хитровым и, если придет (яс) арестовать его, Хитрова, тогда для дальнейшего
произвождения
оного дела призовите себе в помощь кн. Мхи. Волконского и кн. Петра Петр.
Черкасского и рапортуйте ко мне, как часто возможно. Я при сем рекомендую вам
поступать весьма осторожно, не тревожа ни город, и сколь можно никого; однако ж
таким образом, чтоб досконально узнать самую истину, и весьма различайте слова
с предприятием. Впрочем, по полкам имеете уши и глаза».
Заявление кн. Несвинского состояло в следующем: возвратись из деревни, он
встретился с Хитрово, который спросил его, что нового. «Какие у меня новости,
когда я был в деревне», – отвечал Несвинский. «А у нас много новых вестей,
только дурных, – сказал Хитрово, – первая новость – государыня поехала в
Воскресенский монастырь для того, чтоб старый черт Бестужев удобнее мог в ее
отсутствие производить начатое дело. Он написал прошение к государыне, чтоб
вышла замуж за Григория Орлова, и к этому прошению духовенство и несколько
сенаторов подписались, а как дошло до Панина и Разумовского, то Панин спросил
государыню, с ее ли позволения это делается, и получил в ответ, что нет. Однако
Панин мог приметить из лица и поступков ее, что все происходило по ее
повелению, и согласился с гетманом и Захаром Чернышевым уничтожить дело; для
этого они пригласили к себе Репнина, Рославлевых, Сасунского, Пасека, Теплова,
Барятинских,
Каревых, Хованских Петра и Сергея, Петра Апраксина, Николая Ржевского и
рассуждали, что дело нехорошее, отечеству вредное, всякий патриот должен
вступиться, искоренить. Этого ничего не было бы, – продолжал Хитрово, – потому
что Григорий Орлов глуп; но больше все делает брат его Алексей: он великий плут
и всему делу причиной». «Правда ль это? – спросил Несвинский. – Я хочу у
Орловых это высмотреть». «Это очень и для нас полезно, – сказал Хитрово, – езди
почаще к Орловым и присматривай, а мы на собрании своем положили просить
государыню, что если намерена выйти замуж, то у Иванушки есть два брата; а если
не согласится за них, то, схвати Орловых, всех отлучить, в то время уже можно
отвлечь ее от этого дела, она сама нам будет благодарна, что мы нарушителя
покоя от нее оторвем. Когда я был на карауле при покойном бывшем государе, то
случилось мне говорить о порядке восшествия на престол государыни с Алексеем
Орловым. Орлов сказывал, что Панин сделал было подписку, с тем чтоб быть
государыне правительницею, и она на то согласилась; а когда пришли в
Измайловский
полк и объявили про ту подписку капитанам Рославлеву и Сасунскому, то они ей
объявили, что на то несогласно, а поздравляют ее самодержавною императрицею, и
велели солдатам кричать ура. Если можно, – продолжал Хитрово, – то и скорее при
первом удобном случае Орловых погубить. Меня в этот заговор привела княгиня
Дашкова, Глебов также нашей партии и денег будет давать сколько надобно».
Хитрово на допросе 27 мая показал: недели две тому назад зять его двоюродный
Василий Брылкин говорил ему: слышал он от своего родного брата Ивана Брылкина,
что приезжал к нему Бестужев с подпискою, чтоб просить государыню идти замуж,
выбрав из своих подданных, кого ей угодно, потому что государь цесаревич слаб и
в оспе еще не лежал; духовенство и несколько сенаторов подписались. Николай
Рославлев говорил ему: слышал он о подписке, и как скоро дошло до Панина,
гетмана и Чернышева, то они сказали, что не подпишут, и Панин государыне
доложил,
с ее ли позволения такая подписка у Бестужева. Государыня сказала, что она про
то не знает, на что Панин представил: если Бестужев тому причиною, так надобно
его предать суду, и на то государыня промолчала, и тем та подписка уничтожена.
Услыхав об этом от Рославлева, он, Хитрово, поехал к кн. Дашковой спросить,
правда ли это; Дашкова рассказала ему все так, как говорил Рославлев, и
удивлялась немало такому дурному предприятию.
Екатерина была недовольна этими показаниями и, между прочим, писала
Суворову: «Нельзя, чтоб он (Хитрово) не к чему-нибудь вздумал, будто я обещала
Панину быть правительницею; нельзя статься, чтоб он ложь такую от Ал. Гр.
Орлова, как он сказывает, слышал. Прикажите осведомиться, арестование Хитрова
тревожит ли любопытных или еще не ведают в городе?» Результаты допросов
находятся в следующей записке Екатерины Суворову: «Хитров двух человек Югова-
