нижним чинам. В Симбирске нынешним воеводою подовольнее, но сильно
негодование дворянства на бывшего воеводу князя Назарова, который сам старался
заводить между дворянством ссоры и после беспримерными взятками пользовался, по
воровским и разбойническим делам приметывался и разорял до самой крайности с
мучительством».
При изложении русской истории XVIII века мы имели возможность заметить, что
не от одних воевод страдали города. Сильный своим богатством обыватель,
«мужик-горлан» по старому выражению, не считал себя обязанным сдерживаться
относительно слабейших, особенно когда достигал главного места в городе, места
магистратского президента; он составлял себе сильную партию и надеялся, что она
его поддержит. Но случалось, что он встречался в городе с другим
мужиком-горланом, который также имел сильную партию и не хотел уступить; тут-то
начиналась ожесточенная борьба между этими Бобрецкими XVIII века, причем и
вооруженные нападения одной партии на другую усиливали сходство с явлениями из
жизни Великого Новгорода. Замечается и еще сходная черта: в борьбе видны партии
лучших и меньших людей. В описываемое время мы не можем обойти одного
любопытного явления в этом роде.
В Орле магистратским президентом был богатый купец Дмитрий Дубровин. По
жалобам
граждан на его насилия Главный магистрат сменил Дубровина. Противная партия,
которая, как видно, устроила все дело, воспользовалась своим торжеством и
вынесла в президенты своего вождя Кузнецова. Но Дубровин и его партия не хотели
уступить. Сын Дубровина Михайло, человек известный, портовых таможен директор,
от имени отца своего подал в Сенат челобитную на неправое решение Главного
магистрата в отрешении отца его от президентства по доносу орловского купца
Николая Кузнецова, который показывал, что он, Михайло Дубровин, содержал в Орле
кружечный двор; а сам он, Николай Кузнецов, в бытность брата его Степана
президентом вместе с ним обижал и разорял все купечество, в доказательство чего
Мхи. Дубровин приложил от орловского купечества челобитную за подписью 142
человек. В этой челобитной президент Дубровин одобрялся, о Кузнецове же
говорилось, что он как прежде, так и теперь производит беспокойства и
купечество разоряет, отчего они, купцы, не желают, чтоб он и оставался между
ними, тогда как Дубровин и прежде купечество защищал, и теперь защищает;
показываемое Кузнецовым на него подозрение, будто сын его содержит кружечный
двор, недействительно, потому что Мхи. Дубровин от того отрекся. В заключение
купцы просили доносу Кузнецова не верить и его из купечества выключить, а быть
президентом Дмитрию Дубровину. Но вслед за тем явилась в Сенат челобитная 150
человек орловских купцов, которые писали о Кузнецове, что он человек добрый и
первостатейный
купец и не только за себя, но и за прочих неимущих и умерших платит поборы
бездоимоч-но,
в чем имеет квитанции; потому просят не исключать его из купечества и показанию
Дубровина не верить, потому что его челобитная неправильная, руки к ней
приложены без совета первостатейных купцов по дворам, рядам и улицам, не давая
прочитывать, а объявляя обманом, что в пользу купечества. Получивши такие
противоречивые челобитные, Сенат приказал: послать в Орел обер-офицера и с ним
члена Московского магистрата; приехавши в город, они должны собрать на сход все
наличное орловское купечество первой и второй статьи, кроме Дубровина и
Кузнецова, и взять с них подписки, кто кого желает в президенты, Дубровина или
Кузнецова.
Как видно, эта посылка почему-то не состоялась, и орловские соперники
управлялись сами. Дубровин опять сделался президентом, и о Кузнецове поднято
было дело прошлого 1762 года: 5 февраля этого года человек 200, собравшись
разбоем к однодворческому правлению, били караульных смертно и отводили в дом
орловского купца и суконного фабриканта Кузнецова; потом приходили опять ночью,
выломали ворота и из караульной избы увезли рекрута, а прочих колодников
распустили; в этом разбое участвовали фабричные и прикащик Кузнецова; а
орловские однодворцы объявляют, что прочие их братья, однодворцы, отбывая
очередные службы, укрываются у Кузнецова, будто заживают долги по векселям. Но
в конце года печальная участь постигла торжествующего, по-видимому, Дубровина.
Генерал-прокурор представил Сенату в пакете прошение его, написанное на трех
разных лоскутках; Дубровин жаловался на Орловскую провинциальную канцелярию,
которая безо всякой причины, как видно только по проискам купцов Кузнецовых,
захвата
его, держит под караулом, не давая ни бумаги, ни чернил, так что он и эту
челобитную едва мог написать в 8 дней, собирая бумагу по лоскуткам. Сенат
приказал Сенатской конторе потребовать от Орловской провинциальной канцелярии
ответа, для чего Дубровина так крепко держат, что бумаги и чернил не дают. Дело
объяснил московский генерал-губернатор граф Салтыков, в ведомстве которого
находилась и Орловская провинция. По доношении Салтыкова от 17 ноября,
