матрица поступает по правилам, основанным на существенных интересах своей
империи. Если вы хотите узнать мнение императрицы по шведским делам, то пусть
ваш посланник в Петербурге барон Остен предложит войти в соглашение по этим
делам при условии глубочайшей тайны». Берн-сторф обещал посоветоваться с
товарищами и в следующую конференцию объявил, что король дал предложенное
Корфом поручение Остыну, причем Бернсторф дал знать, что король велел своему
министру в Варшаве действовать согласно с русскими министрами относительно
королевских выборов.
Английский посол граф Берингам сильно хлопотал о скорейшем заключении
союзного и коммерческого трактата; но мы видели, с какою осторожности
относились в России к заключению союзов. 15 февраля Екатерина писала канцлеру:
«Мне кажется, послу Галинскому ответствовать удобно на сие домогательство о
союзном трактате, что желательно было б наперед согласиться о мере в случае
выбора будущего короля польского, так как я уже не одиножды оному послу внушить
приказала, но еще мнение его двора неизвестно, а если он на то скажет, что они
на все согласны, что я по оным делам предприму, тогда можно ответствовать, что
сии генеральные термины не довольны, если они не в инструкции Галинского
министра в Варшаве, дабы он согласно мог поступать с моим послом».
На конференции с канцлером и вице-канцлером в Москве 8 марта Берингам
жаловался, что двор его сердится на него, будто бы он с своей стороны не
довольно старается о союзе. Воронцов и Голицын отвечали ему, что он сам может
быть свидетелем, как много императрица уважает дружбу английского короля, и
если до сих пор не начато дело о возобновлении обоих трактатов, то всю вину
надобно приписать множеству нужнейших внутренних дел, которыми теперь занята
императрица и которые, по-видимому, до возвращения двора в Петербург не оставят
ей свободного времени заняться внешними делами. 22 апреля Берингам объявил, что
король, его государь, отправил в Варшаву к своему резиденту указ, чтоб он во
всех случаях, и особенно в случае смерти королевской, действовал согласно с
русским послом.
8 июля Берингам подал записку: «Король, мой государь, отложил свои
домогательства о возобновлении союза на том основании, что двор недолго
пробудет в Москве. Теперь же, рассчитывая, что двор должен уже находиться в
Петербурге, приказал мне самой императрице и министрам ее изъявить свое
прискорбие о том, что еще не начато дело, столь нужное для сохранения
европейского
мира и для выгод обоих народов, между которыми сама природа определила союз.
Желательно
было бы, чтоб Россия это дело рассмотрела внимательно, ибо союзу уже давно
надлежало
быть постановленным. Медленность в заключении союза умалила кредит обоих
дворов, а прочие державы, имеющие виды, противные видам Англии и России, этим
временем воспользовались. Английский двор ни о каком другом союзе так не
старается, как о русском, он знает, как важен этот союз для обоих народов не
только в рассуждении их самих, но и в рассуждении обязательств, постановляемых
ими с прочими державами, и потому королю мало понятна политика русского двора,
отлагающая возобновление оборонительного союза во время всеобщего мира в
Европе; и для чего бы также не заключить коммерческого трактата, который более
важен для России, чем для Англии. Короля ни в чем нельзя упрекнуть, ибо он
подал всевозможные опыты своего почтения к императрице удовлетворением ее
желаний относительно польских дел и во всех других случаях. Искренний союз с
Россиею необходимо почитается первым и лучшим основанием политики, и когда раз
он будет установлен, то легко можем установить систему мудрую и правильную,
согласную с нашими собственными интересами и с сохранением спокойствия в
Европе. Когда мы будем действовать согласно и говорить одним языком, то будем
говорить с другими дворами веско и с достоинством и на наши слова будут
обращать внимание».
Такое сильное представление побудило составить проект союзного договора.
Если с такою неотвязчивостью требуют союза, если прямо говорят, что союз с
Россиею считается в Англии первым и лучшим основанием политики, то не должны
скупиться на удовлетворение русским требованиям. Финансы империи не в завидном
положении; выборы польского короля потребуют больших издержек; богатая Англия
должна помочь. Еще больше побуждений для Англии помочь России в Швеции, ибо там
будет борьба против Франции, а эта борьба для Англии всегда на первом плане. В
таком смысле составлены были две секретные статьи русского проекта союзного
договора
с Англиею.
В первой говорилось, что в случае смерти Августа III английский министр в
Варшаве должен действовать сообща с русским министром и употреблять все усилия
для возведения на польский