как известно, глаза колет: ГД еще держатся старого
обычая кто сильне, тот и праве, там Прямо вы-
сказывать ее опасно. В этом случи прибегают къ
сказка: животные, в ней выведанные, понемногу начи-
ноют означать людей с животными наклонностями, и
притом Не только людей порочных, а также занимав-
тощих в обществ известное мсти, принадлежащих
к известному звана, которое требовало бы от них
боле строгого гонимая правды, каков, напримр,
судья воевода и п]ороч. Так сказка переходит в СА-
тиру, в басню, гд животные служат лишь к изб
разженю людских пороков. Образчиком такой сатиры
может у нас служить Судное дол Леща с Ершом.
Небогатый владлец, боярский Сыйишко, Лещ с то-
валищами жаловался господам рыбам: великому Осетру, Блуг и Блей рыбиц, что злой ябедник Ерш
Щетинников завладел у них Ростовеким озером:
бон собою мал, а щетины у него, яки лютые рогата
ны, и свидится он с нами на Стану тми щетинами
подкалывает наши бока и прокалывает нам ребра.
Ерш оправдывался: Я, господа, не вор и не разбой
ник, знают меня на Москва и в иных городах
князья и бояре, стольники и дворяне, дьяки и подъяче,
покупаютъдорогою ценою, иварят с перцем ишак
ранам. Но Лещ представил свидетелей, и Ерша
присудили бить кнутом и повсить в жарке дни про-
тов. солнца. Ерш, как выслушал пшене, плюнул
судьям в глаза, скочил в хворост, и поминай как
звали! Значит, были старину таки сильные обидчики,
что и суда не боялись. Но Ерш тут все-таки обви-
нон, а по другой еказк дол пошло иначе. В ней
жалуется не Лещ, а всякая медкам рыба: Язи, Голов-