было рассмотреть и мотто, и дат тври, и время года,
чтобы знать, какой выбрать цвет, какую матерю. Много
ты странствовал в чужих краях, много потратил
денег на эти странствованя, и что из них вынес?
Узнал только, что фалды должны быть тверды, а не
жидки, в Паршина глубоки и ситом подшиты. На
пирах и ужинах, частенько у тебя свеча двоится въ
глазах и пол колеблется од ногами. Тогда окру-
жует тебя толпа гнусных друзей, и восхваляет твой
разум, твой веселый нрав, твое великодушен; а ты
вздулея пузырем, думаешь, что таб. уж не дойдет под
плечи все прочее людское племя. Оглянись: тоже друзья
за глаза над тобой смются, да скоро будут умяться
и явно, когда в конец раззоришьея. За картами без-
печено спускаешь ты добро, скопленцое в поту ларца
твоими предками: уж не одна деревня ее окотом но-
шла в руки того, кто недавно кормился, стуча в куз-
ниц молотом по жезлу. Дал Кантемир представ-
валяет, какя рвачества требуются от вначадьнива,
от мореходца, от судьи, и уличает Евгения в тшгь,
что один только его холоп испытывал его храбрость:
каменный душою бьешь ты холопа; до крови, что мах-
нал рукою вместо правой двою. Гд же твид ДОС-
етоинства? Чист быть должен тот, кто туда не по-
блднв всходит, куда зорек глаза весь народ Ани
водит. Если Дамана, Трифона, Тулля награждают Ц. (
заслуг, то таб. бы надо радоваться, что они начинают
гобою знатны род: првый из твоих предков
может, был и похужеих. Адам дворян не родил-ь
но один из сыновей его копал землю, а другой пас
стадо.\