Чесноковой крестьянин Еремеев называл поручика, объявлявшего указ,
разорителем, за что поручик посадил его под караул и на другой день при
собрании всей волости хотел наказать батогами; но крестьяне не выдали Еремеев,
бранили поручика и команду, солдат всех по рукам разобрали и многих перебили;
управителя и прикащика всячески ругали и хотели вытащить из сеней и бить, также
и земскому от вотчинных дел отказали. Сенатская контора послала с указом своего
солдата; но крестьяне не допустили священников расписаться в приеме указа, с
двора от прикащика согнали и закричали единогласно: «Мы по этому указу денег
платить не станем до тех пор, как дождемся из Петербурга посланных от всей
волости просителей». Сенат велел старост и крестьян, главных виновников
непослушания, забрать в Москву, исследовать и тех, кто явятся заводчиками, бить
кнутом, а прочих высечь плетьми нещадно. Оказалось по следствию достойными
кнута 17 человек выборных старост и крестьян; для наказания плетьми остальных
отправлена была команда во 100 человек, чтоб не произошло «вящих каких
противностей».
Сенат лишил всех чинов с неопределением впредь ни к каким должностям
воеводу, уличенного в Понуровке возмутившимся крестьянам: крестьяне села
Сороколетова, приписные к заводу тульского купца Лупинина, возмутились и, чтоб
быть безопасными со стороны местных властей, послали булевскому воеводе
Жедринскому
5 рублей денег; но скоро от воеводы приехал к ним денщик с такими речами: «Если
дадите еще 6 рублей, то не опасайтесь». Крестьяне дали 6 рублей воеводе да
денщику 2 рубля. После того староста их с другим крестьянином, приехавши в
Белев, были у воеводы, объявили ему, что не слушаются Лупинина, на работу к
нему нейдут, и дали воеводе 2 рубля да 2 четверти овса, и он велел им подать
доношении,
а под караул не взял, хотя уже от Лупинина была подана просьба. Когда крестьяне
уже прогнали посланную против них команду, староста их был у воеводы по делу о
выборе уездных совких и пятидесяцких, принес денег рубль да барана; воевода и
тут не задержал его.
Наказывая воеводу, который мирволил бунтовавшим крестьянам, Сенат в то же
время объявлял, что он знает о притеснениях, которые делаются крестьянам, и
грозил наказанием притеснителям: «Понеже Сенату известно учинилось, что в
губернских, провинциальных и воеводских канцеляриях при даче крестьянам
покормежных
печатных паспортов чинится великая волокита и берут взятки, того ради приказали
подтвердить наикрепчайшими указами, чтоб впредь ни малой волокиты, приметок и
задержек чинено не было под опасением немалого истязания и штрафа. Понеже
Сенату небезызвестно, что при взятии с крестьян подушных денег определенные к
тем сборам чинят великие волокиты и берут взятки, то приказали подтвердить
наикрепчайшими указами, чтоб не дерзали так поступать».
Действуя в духе времени, в духе царствования, Сенат при следствиях о
крестьянских возмущениях соблюдал осторожность относительно пыток. Подполковник
Лялин, находившийся в Брянске у следствия над беглыми крестьянами Гончарова,
писал, что виновные крестьяне и прикосновенные к делу посадские и прочие чины,
зная, что по указу Сената розыска делать не велено, правды не говорят и только
время продолжают; Лялин спрашивал, как с такими поступать, пытать их или
пристращивать батогами. Сенат отвечал: кто именно по доказательствам в
противностях
оказались подлежащими пытке и по каким подлинным обстоятельствам и правильным
резонам, о том, сделав экстракт, показав о каждом человеке порознь с выписками
приличных указов и с приложением собственного мнения, прислать в Сенат на
рассмотрение, ибо без того точного решения положить нельзя.
Любопытен также доклад Сената императрице по поводу знаменитого указа 1744
года. «По этому указу, – пишет Сенат, – все натуральной и политической смерти
экзекуции остановлены и повалено о таких осуждениях докладывать вашему им.
величеству. О таких колодниках присланы в Сенат экстракты: об осужденных на
натуральную смерть за смертные убийства о 110 человеках; за воровства, разбои и
прочие вины о 169 человеках да об осужденных же за разные вины с вырезанием
ноздрей на каторгу вечно о 151 человеке, итого о 430 человеках. Да по
присланным же в Сенат от прокуроров и из некоторых команд и от ревизоров
рапортам (кроме тех мест, где прокуроров не определено, и провинций, и
приписных городов, и некоторых же воинских команд) показано содержащихся
колодников 3579 человек, о которых дела следствием и розысками еще не окончены,
из которых Сенат уповает, и осужденным на натуральную и политическую смерть и с
вырезыванием ноздрей вечно на каторгу быть немалому числу, да и всегда оные
быть могут, которые все собственному вашего ампер. величества рассмотрению
подлежать будут. А понеже ваше им. величество и кроме оного как иностранными,
так и внутренними о распорядках государств-