порта дозволен свободный вывоз товаров, также и привоз в него с равною
против Петербургского и других портов пошлиною; некоторые товары, которые
сделаны беспошлинными натянутым истолкованием прежних указов, обложены
пошлиною, например сахарный Песок и хлопчатая бумага. Выгоды от этих мер были
еще впереди, а между тем в казне денег не было.
8 мая Сенат принужден был принять зловещее решение: начатием новой водяной
коммуникации
от Рыбной слободы до Волхова от рассмотрения удержаться по случаю ныне в
деньгах крайней нужды. Государю было доложено: государственных доходов состоит
15350636 рублей 93 1/4 копейки; из них расходуется: 1) на войско – 10418747
рублей 70 3/4 коп.; 2) в комнату императора из соляных и таможенных доходов идет
миллион сто пятьдесят тысяч рублей; 3) на содержание двора, придворные отписки
и на канцелярию строений – 603333 рубля 33 1/4 коп.; 4) малороссийскому гетману
– 98147 рублей 85 коп.; 5) на окладные и чрезвычайные по Штатc-конторе отписки
и жалованные дачи вместе с долгом, считающимся на Штатc-конторе, – 4232432
рубля, итого – 16502660 рублей, следовательно, приходов в расход недостает на
1152023 рубля; а когда из винных, соляных и новоположенных с черносошных
крестьян употребляемые теперь единовременно на удовлетворение заграничной армии
1400000 рублей отданы будут в Штатс-контору, тогда в ее расходах такого
недостатка быть не может.
Сенат указывал, что дефицит происходит от содержания армии за границею, но
избежать этого расхода не предполагалось, и потому прибегали к средству,
которого так остерегались при Елизавете. На третий день после доклада государю
о дефиците, 25 мая, объявлен был Сенату именной указ об учреждении банка: «По
восшествии нашем на престол первое наше попечение было о тех делах, кои по
своей важности скорейшего требовали исправления и решения. Передел медных
денег, их облегчение и умножение по составленному еще до того и Сенатом уже
утвержденному
проекту, казался одним из самонужнейших государственных дел и таковым нам от
Сената
представлен, почему и не умедлили мы тогда ж наше на то соизволение дать; но
как тогда ж предусматривали мы, что сие по нужде сысканное средство хотя и
делает некоторое облегчение, но не отвращает, однако ж, всех сопряженных с тем
несходствий,
так искусство (опыт) и время утвердили нас и более в сей истине; сего ради и не
переставали мы помышлять о изобретении легчайшего и надежнейшего средства
хождение медных денег облегчить и в самой коммерции удобным и полезным сделать.
Учреждение знатного государственного банка, в котором бы все и каждый по мере
своего капитала и произволения за умеренные проценты пользоваться могли, и
хождение банковых билетов представилось тотчас яко самое лучшее и многими в
Европе примерами изведанное средство. Оставляя времени великую от банка всему
государству пользу дать чувствовать и приохотить, чтоб партикулярными своими
капиталами в оном участвовали, хотим теперь собственно от нас сие важное всей
империи, а паче купечеству и коммерции показать благодеяние и для того
повелеваем:
наделать как наискорее банковых билетов на пять миллионов рублей на разные
суммы, а именно на 10, 50, 100, 500 и 1000; По наделении вдруг сих пяти
миллионов
будут оные тотчас разделены по таким казенным местам, откуда наибольшая выдача
денег бывает, с тем дабы оные употребляли их в расход как самые наличные
деньги, ибо мы хотим и чрез сие повелеваем, чтоб сии билеты и в самом деле за
наличную монету ходили. От сего ж времени собственным нашим капиталом
государственный в пяти миллионах рублях состоящий банк учреждаем, который двумя
равными, здесь и в Москве, конторами управляем быть имеет. Сим конторам вверяем
мы теперь тотчас два миллиона рублей, один в серебряной, а другой в медной
монете состоящие, а прочие три миллиона рублей вступят в оные чрез три года, а
именно в каждый год по миллиону. Конторы и помянутый капитал к тому только
назначаются, чтоб тем, кто с билетами у них явится и наличные вместо того
деньги иметь похочет, тотчас наличными ж за прием билетов деньгами выдавали без
всяких расписок и письменного производства, а еще более без всякого задержания
и волокиты; или кто наличные деньги принесет, а вместо того на равную сумму
билеты иметь похочет, то и таковых равномерно довольствовали». Директорами
конторы в Петербурге назначались обер-директор Роговиков, петербургские купцы
Брамин
и Ямщиков, тульский купец Пастухов, калужский Губкин, английский купец Рихтер;
в Москве – тамошние купцы Земский, Журавлев, Ситников, тульский Лупинин,
ярославский Иван Затрапезов, иностранный купец Вольф. В конце указа о банке
говорилось: «Передел медных денег в легчайшую монету из тяжелой по прежнему
плану неотменено продолжать, но вновь из меди не делать и оной в казну не
брать, а велеть, чтоб заводчики отпускали оной больше за море и продавали на
ефимки». За день до конца царствования Сенат слушал именной указ: в розданных
взаймы из Дворянского и Купе-
