родительною войною в случае их нападения. У них в войске множество татар,
Козаков
и калмыков; эти кочевые орды хищников и зажигателен способны опустошить
сильные, цветущие провинции, прежде чем регулярное русское войско вступит в
них. Для избежание этих опустошений соседи уклоняются от столкновений с
Россиею, а русские смотрят на союзы, заключенные ими с другими народами, как на
покровительство, которым они удостаивают своих клиентов».
Фридрих как будто предчувствовал удовольствие, какое должны были впоследствии
доставить ему татары, казаки и калмыки. Россия миролюбива, обращает внимание
только на ближайших соседей; но именно для ближайших целей она определила
взгляды свои и на отношения к другим государствам. Так, она держалась
австрийского союза по одинаковости интересов относительно Турции и Польши и
отвергала союз французский. В интересах России не допускать крайнего ослабления
Австрии и преобладания Франции при союзах последней с Турциею и Швециею. Это
хорошо понимали в Западной Европе и принимали свои меры: Франция держала
наготове Швецию, чтобы при первой надобности спустить ее на Россию и таким
образом отвесить последнюю от падания помощи Австрии; прусский король спешит
сблизиться с Россиею, предлагает ей оборонительный союз, зная. что у нее такой
же союз с Австрией. Только смерть помешала императрице Анне подписать союзный
договор с Пруссиею: враждебные отношения Швеции заставляли искать ближайшего к
прибалтийским областям союзника; кроме того, на союзе настаивал Бирон, ибо в
союзном договоре Пруссия гарантировала Курляндию. По смерти Анны Бирон –
регент; он свержен, но первым министром становится фельдмаршал Миних, который
не терпит Австрии за последний мир с Турциею. Миних явно выставляет себя другом
Пруссии, требует союза с нею; Остерман представляет необходимость уже по
существующим обязательствам охранять Австрию, на которую новый предлагаемый
союзник намерен напасть, – и тогда в каком положении найдется Россия? Анна
Леопольдовна пишет письмо Фридриху II, говорит о слухах, что прусские войска
идут в Силезию, уверяет прусского короля в своей дружбе, но выражает сильное
желание, чтоб Фридрих удержался от возбуждения военного пламени в большей части
Европы.
11 декабря его высокографское сиятельство, господин кабинетный первый
министр, генерал-фельдмаршал граф фон Миних послал объявить другим членам
Кабинета, что он в заключении прусского трактата никакого особливого
затруднения не находит, только одно сомнительно: прусским министром сообщено,
что король его с войском прямо пошел в Силезию, и поэтому еще надобно
посоветоваться сообща, следует ли заключать с ним договор или нет? Вице-канцлер
граф Головкин подал мнение, что Россия по существующим обязательствам с венским
двором должна его защищать, и потому надобно повременить заключением прусского
трактата, пока осмотрится, какое участие морские державы примут в защите
Австрии и сама она чем будет отвечать на такое наглое нападение: может быть,
венский двор с прусским полюбовно разделается, заплатив некоторую сумму денег?
В донесении наших министров при иностранных дворах, особенно при венском, мы
усмотрим, надобно ли нам за Австрию вступаться; но при этом не надобно спешить
предложением
действительной помощи, а дожидаться, будут ли морские державы действительными
силами вступаться за венский двор или будут употреблять только добрые услуги.
Здешнему министерству надобно принять в рассуждение нынешнюю систему в Европе,
как недавно голландцы по смерти цесаря сделали, и, взяв за основание состояние
здешнего государства (которое хотя и плохо вследствие тяжких войн, однако ныне
случай есть совершенно его поправить), постановить между собою правила, каким
образом по здешнему состоянию поступать с другими державами; составивши такой
план, легко будет здешнему министерству и говорить с пребывающими здесь
иностранными министрами, и содействовать интересам их дворов. Если венский двор
станет требовать помощи по союзному договору, то отговариваться, что
государство истомлено польскою и турецкою войнами и потому не может подать
скорой помощи, а между тем надобно смотреть, что будут делать морские державы.
Если прусский министр станет неотступно домогаться заключения союзного
договора, то не удобнее ли будет весь этот договор с сепаратными артикулами
показать австрийскому резиденту Гогенгольеру, и когда он объявит, что в нем нет
ничего противного его двору, то договор и можно будет заключить.
Хотели дожидаться донесений русских министров при иностранных дворах,
особенно из Вены. Ланчинский в начале 1741 года доносил о морских державах, что
Голландия являет склонность помочь Марии Терезии, но притом желает, чтоб
какая-нибудь другая держава прежде нее оказала эту помощь; притом находит
трудность, что полки посылать далеко. Английский король показывает себя склонное
прежнего; но так как прошел слух, что с прусской стороны сделаны МА-
