русской императрицы вся дает восстановления мира:
«От той Европа ожидает,/ Чтоб в ней восставлен был покой».
В оде на день рождения Елизаветы поэт возвестил, что нет более смертной
казни:
«Ты суд и милость сопрягаешь,/ Повинных с кротостью караешь,/ Без гневу
злобных исправляешь,/ Ты осужденных кровь щадишь».
В конце 1747 года, когда велись окончательные переговоры о движении русских
войск на помощь морским державам и когда, несмотря на уверения правительства,
что это участие в войне необходимо для ускорения мира, многие думали, что такое
участие может иметь следствия противные и завлечь Россию в опасные «дальности»,
по тогдашнему выражению, Ломоносов пишет знаменитую оду на день восшествия на
престол, в которой прославляет мир и его главный плод – процветание наук.
Вспомним отношения Ломоносова к противнику воинственного канцлера Воронцову и
вспомним, что новый президент Академии, младший Разумовский, не следовал
примеру старшего и был другом Воронцову.
Кто из нас в детстве не знал наизусть этих стихов?
«Царей и царств земных отрада,/ Возлюбленная тишина,/ Блаженство сел, градов
ограда,/ Коль ты полезна и красна!/ Ужасный чудными делами/ Зиждитель мира
искони/ Своими положил судьбами/ Себя прославить в наши дни;/ Послал в Россию
Человека,/ Каков неслыхан был от века./ Сквозь все препятства Он вознес/ Главу,
победами венчанную,/ Россию, варварством попранную,/ С собой возвысил до
небес…/ Тогда божественны науки/ Чрез горы, реки и моря/ В Россию простирали
руки,/ К сему Монарху, говоря:/ „Мы с крайним тщанием готовы/ Подать в
Российском, роде новы/ Чистейшего ума плоды“./ Монарх к себе их призывает,/ Уже
Россия ожидает/ Полезны видеть их труды./ О вы, которых ожидает/ Отечество от
недр своих/ И видеть таковых желает,/ Каких зовет от стран чужих,/ О ваши дни
благословенны!/ Дерзайте ныне ободрены/ Раченьем вашим показать,/ Что может
собственных Платонов/ И быстрых разумом Невтонов/ Российская земля рождать».
Ода оканчивается обращением к императрице, соответствовавшим тогдашнему
положению дел, ожиданию войны, которая могла быть вызвана движением русских
войск:
«Тебе, о милости источник,/ О ангел мирных наших лет!/ Всевышний на того
помощник,/ Кто гордостью своей дерзнет,/ Заведя нашему покою,/ Против тебя
восстать войною».
В конце следующего 1748 года Ломоносов имел возможность прославить
восстановление мира в Европе не без содействия России посылкою вспомогательного
корпуса. В надписи на иллюминации в день именин императрицы, 5 сентября, он
говорил:
«Смущенный бранью мир мирит господь тобой./ Российская тишина пределы
превосходит/ И льет избыток свой в окрестные страны:/ Воюет воинство твое
против войны,/ Оружие твое Европе мир приводит».
В оде на восшествие на престол Елизаветы Ломоносов говорит:
«Европа утомленна в брани,/ Из пламени подняв главу,/ К тебе свои простерла
длани/ Сквозь дым, курение и мглу./ Твоя кротчайшая природа,/ Чем для
блаженства смертных ода/ Всевышний наш украсил век,/ Склонилась для ее защиты./
И меч твой, лаврами обвитый,/ Не обнажен войну пресек».
Отъезд императрицы в Москву, испепеленную страшными пожарами, заставил
Ломоносова окончить свою оду так:
«Москва едина, на колена/ Упав, перед тобой стоит./ Власы седые простирает,/
Тебя, богиня, ожидает,/ К тебе единой вопия:/ Воззри на храмы опалены,/ Воззри
на стены разрушены,/ Я жду щедроты твоею./ Гряди, краснейшая денницы./ Гряди, и
светлостью лица,/ И блеском чистой багряницы/ Утешь печальные сердца/ И время
возврати златое./ Мы здесь в возлюбленном покое/ К полезным припадем трудам./
Отсутствуя, ты будешь с нами:/ Покрытым орлими крылами,/ Кто смеет прикоснуться
нам?/ Но если гордость ослеплена/ Дерзнет на нас воздвигнуть рог;/ Тебе, в
женах благословенна,/ Против Ея помощник бог./ Он верх небес к тебе преклонит/
И тучи страшные нагонит/ Во сретенье врагам твоим./ Лишь только ополчишься к
бою,/ Предъидет ужас пред тобою,/ И следом воскурится дым».
Вспомним, что поездка в Москву была. также предметом раздора между двумя
партиями; Бестужев не хотел этой поездки; враги его хлопотали, чтоб она
состоялась, чего нетрудно им было достигнуть при сильном желании самой
императрицы ехать в Москву. Окончание оды если не было внушено Воронцовым с
товарищи, то было для них как нельзя кстати; Елизавете она должна